Все счастливы, счастливы. Глава 2. Дрыщ и его тётки

Нана никогда не узнает всей правды о моём прошлом. Она замечательная девушка, и не задаёт вопросов. Но это сейчас, когда наш роман в самом разгаре, и поэтому она пребывает в эйфории. А когда-нибудь она всё-таки начнёт интересоваться, и мне придётся что-то выдумывать. Иначе не будет – я влюбился в неё по уши, и готов ради неё на три крайности. Первая – умереть за неё. Вторая – пойти за ней на край света. Третья – жениться на ней. Да, вот так. Хочу на ней жениться. Чтобы она всю жизнь была моей.

Подумать только, как можно изменить жизнь, сначала обидев девушку, а потом ради неё расхерачить лицо начальнику об стол. Эх, мало я ему врезал, жалко, нос не сломал. А если бы сломал, а Нана так и не узнала ни о чём, и не вытащила меня. Интересно, сколько бы мне тогда дали?

— Ты о чём размечтался? – спросила меня моя любимая, отрываясь от моего члена.

— О том, что я вылижу сейчас твою киску.

— О! Звучит заманчиво!

— Согласен. Предлагаю радовать друг друга одновременно.

— Это как?

— Знаешь что-нибудь про позу 69?

Несколько секунд она просто смотрела не меня, потом удивлённо подняла брови.

— Нет. А что это?

— Неужели ни разу не пробовала?

Взгляд её был очень странный.

— Никогда.

— Ложись на меня сверху. Валетом.

Я ждал, что она начнёт задавать вопросы, или, может быть, возражать, но Нана развернулась и перекинула через мою голову ногу. У меня от восторга закружилась голова. Конечно, я видел её много раз в позе раком, но чтобы её промежность была надо мной – такого еще не бывало! А какая у неё была потрясающая задница! Я бы сказал – это был настоящий шедевр. Если бы какой порнорежиссёр увидел эту жопку, и эту шикарнейшую маленькую вагину – он бы непременно предложил ей такие условия, что за пару-тройку лет моя девушка обеспечила бы себя до конца жизни. Но, к счастью, никто её больше голой не увидит. Уж я постараюсь. Я сделаю всё, чтобы она была моей до конца жизни. На руках буду носить. Холить и лелеять. Только моя! Только моя… Только… Ах, как хорошо, как же потрясающе она сосёт! Её минет – это воплощение нежности. Когда она это делает, то редко берёт в рот весь член. Наоборот, чаще всего она возится с головкой. Но как! Она её и целует, и облизывает снаружи, и берёт в полротика, и облизывает изнутри… А потом выпускает и, причмокивая, вновь втягивает в себя. И вновь облизывает по кругу. Где она так мастерски научилась орудовать языком? Да хрен с этим, я не буду слишком сильно интересоваться её прошлым, чтобы и не вызывать интерес к своей истории. Умеет так умеет! И хорошо.

Сейчас было гораздо приятнее, потому что в этой позе язык располагался на большей части моего члена. Я, в свою очередь, начал облизывать клитор Наночки. Она довольно пискнула на вдохе и прижалась вагиной ко мне. Я начал старательно её облизывать – я давно понял, что ей это нравится, поэтому ни один секс не обходился без кунилингуса. Но сейчас мне показалось, что Нана испытывает особый восторг. Я решил продолжить, и медленно ввёл пальчик в её влагалище. Она опять издала звук, средний между стоном и писком.

Так мы долго ублажали друг друга, пока она основательно не потекла. Я уже сам хотел ей предложить перейти к классике, но она меня опередила.

— Стас, я больше не могу. Надевай скорее резинку и трахни меня как следует.

Подобные вещи мне дважды говорить не надо. А стоило надеть презерватив, как она тут же прыгнула на меня и начала бешено скакать. Она напомнила мне одну… Из моего уже далёкого прошлого. Мне пришлось даже немного сдерживать её, иначе мне становилось страшно – я боялся, что она сломает мне член.

— Я смотрю, тебе понравилось 69, — сказал я.

— О да. Это прекрасно! – сказал она и снова запрыгала.

В процессе этого я долго ласкал её грудь, потом правой рукой переключился на клитор. Нана издала протяжное «о-о-о» и чуть сбавила темп. Теперь она больше пыталась прочувствовать мой член по всей его длине, и приподнималась, когда головка почти была готова выскочить из её норки. Я всё тёр её клитор, и она одной рукой стала ласкать себе грудь (другую всё так же тискал я). Она даже попыталась лизнуть себя в сосочек, но ничего, конечно, не получилось – её грудь хоть и изящная, но небольшая.

Наконец она остановилась и шепнув «давай сзади» резво спрыгнула с меня и встала раком. Сзади так сзади, и через секунду я уже жарил её в позе «догги-стайл», продолжая теребить её клитор. Всё сильнее и сильнее я натирал его, и она попискивала громче и громче. И хотя я больше люблю кончать сверху, эти её стоны перевозбудили меня. Я неожиданно сам для себя выстрелил, и этот момент то ли особенно надавил на клитор, то ли сжал его, но только она вскрикнула и тоже кончила.

Мы упали на диван. Я стал целовать её в плечи и спину. Она, повернувшись ко мне лицом через минуту, сказала:

— Ты был великолепен!

— Я старался, — ответил я и поцеловал её.

Спустя двадцать минут мы пили кофе. Я свой, быстрорастворимый, она варёный. Зная её пристрастия, я предлагал купить кофемашину, но она сказала, что не делает различия между кофе из машины и турки. Главное – чтобы был молотый. Я так и не привык к такому напитку и попивал свою «гадость», как она это называла. Вот даже в этом она была мила. Например, Алевтина, к которой я заходил в своё время, меня во всём пыталась переделать. Она тоже любила варёный кофе и всё пыталась заставить меня его пить, а единственную банку быстрорастворимого, которую я купил для себя, даже выбросила. Ещё она принципиально не покупала белый хлеб, который я так любил. Заявляла, что в чай нельзя класть больше двух ложек сахара (и отодвигала от меня сахарницу, а уж я тот ещё сластёна). Запрещала мне пить пиво под предлогом, что от него растёт пузо, а сама просто была алкологичкой в начальной стадии.

— Нан!

— Да, любимый.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты есть. За то, что ты такая.

— Какая?

— Хорошая. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Мы долго целовались взасос. Я давно понял, целоваться она любила.

— Нан!

— Оу?

— А у тебя сколько было до меня?

Спросил неожиданно для себя и сам же испугался.

— Нан! Не хочешь – не говори. Это просто любопытство, и на самом деле не имеет значения.

Она, чуть помолчав, сказала.

— У меня было три парня. Что-то меняет?

— Ничего. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю! И все счастливы, счастливы.

Три парня… Три так три. Не буду больше задавать дурацких вопросов. И сам свои секреты не выдам. Каждый имеет право на секреты. И Нана, и я. Хотя, какие у неё могут быть секреты?..

А мой секрет прост. Моя Нана была моей первой «не тёткой».

***

Я был дрыщ всегда, или, по крайней мере, насколько себя помню. Почему? Ну, может потому, что детство моё пришлось на трудные для семьи годы. Настолько трудные, что у нас неделями не было денег. Отец бросил нас, когда мне было три, а брату год, и наша несчастная мать во что только не влезала, чтобы раздобыть бабла. Но его никогда не хватало: мы с братом быстро росли, одежды хватало на сезон. А ещё… ох, нет, давайте, я не буду вспоминать то время.

В общем, скорее всего из-за постоянного недоедания я к 14 годам был настолько костляв и худ, что меня в школе называли не иначе как дистрофаном. Ну а поскольку это возраст самоутверждения подростков, то меня как наиболее худого и слабого, стали регулярно бить. Дня не проходило, чтобы я не приходил домой с новым синяком. Усталая мать не замечала, а учителя – предпочитали не замечать.

Я пробовал тренироваться – подтягивался, отжимался, качал пресс. Толку было мало – без правильного питания много мышц не накачаешь, а жрать было нечего. Гантелей в доме не имелось, про спортзал я даже не мечтал – платить за него было нечем. Не знаю, чем бы всё это закончилось, но про мою беду узнал физрук Палыч. Все, в том числе и я, называли его Падлыч за скверный характер. Однако я воздам ему должное – он многое для меня сделал. А началось всё с того, что он однажды отвёл меня в сторону и приказным тоном сказал:

— Ходить будешь ко мне по вторникам, четвергам и субботам, в пять вечера. У меня как раз вторая смена заканчивается, буду заниматься с тобой. И только попробуй не прийти, ни один норматив тогда не сдашь!

Хотелось его послать, но Падлыч был ещё той падлой. В общем, в тот же вечер (это был вторник), я пришёл к нему, и первое, что он сделал, заставил пробежать пятьдесят кругов по спортзалу. Он гонял меня как коня. А ещё на протяжении трёх месяцев были и занятия с гантелями, и подтягивания, и ещё много чего. Я был не один – вместе со мной к нему приходили дрыщи и из других классов, но все из первой смены: видимо, Падлыч не хотел, чтобы наши обидчики до поры до времени нас видели. А они и не видели, зато регулярно отыгрывались на мне, а про других я не знаю.

У Падлыча не было боксёрской груши, но зато он велел нам бить козла и коня. После таких занятий руки болели страшно, костяшки были разбиты в кровь, в Падлыч, казалось, только наслаждался тем, что мы чуть не плакали от боли, и только требовал усилить темп.

Мышцы мои так и не выросли. Однако я отточил точность и скорость удара, и тогда во мне начало крепнуть другое – уверенность в себе. И однажды эта уверенность вырвалась наружу. Я сидел за партой, когда мимо прошёл Макс – главный балбес нашего класса. Он не упускал возможности задеть меня, вот и теперь отвесил такого леща, что я стукнулся носом о столешницу. Все заржали, но веселье длилось ровно до той секунды, пока я не вскочил из-за парты и не отсчитал по морде Макса славную очередь из двадцати хорошо поставленных ударов, что так привычно было наносить в спортзале по кожаному боку козла. В этот раз козлом оказался именно Макс – он не только ничего не успел сделать, но даже и не понял, что происходит. В общем, когда его повели смывать кровь с лица, я понял, что теперь в классе меня не тронут. Правда, неделю спустя вечером Макс с какими-то дружками подкараулил меня во дворе. Но он сделал большую ошибку – выступил вперёд сам. Я же только повторил ему то, что уже сказал один раз – провёл очередь ударов по ещё не зажившему лицу, и на этому встреча закончилась. Макса опять увели, а Падлыч на следующий день, проходя мимо меня, внезапно дружески подмигнул и так хлопнул по плечу, что оно болело три дня.

Если с пацанами в классе я разобрался, то с девчонками всё было плохо. Рельеф моей фигуры почти не изменился, а девочки даже в таком возрасте больше засматривались на прокачанных. Я их не интересовал от слова совсем, и мои робкие попытки обратить на себя внимание в лучшем случае заканчивались равнодушием. В худшем – насмешками. Так, однажды моя одноклассница Олеся, которой я написал несколько записочек, подошла ко мне на перемене.

— Стасик, пошли в закуток, я тебе кое-что покажу.

Закутком называлась небольшая клетушка на последнем школьном этаже, скрытая от тех, кто поднимался по лестнице. В закутке устраивали разборки, покуривали, целовались, возможно даже и трахались. В общем, Олеся увела меня туда и убедившись, что нас никто не видит, заговорщически спросила:

— Хочешь увидеть кое-что интересное?

И, не дожидаясь ответа, она чуть приспустила юбку, под которой прятались белые трусики, а также приподняла кофточку, и передо мной открылись две девичьи сиськи с огромными сосками. Как же я опешил! Я всерьёз считал, что размер сосков определяет возраст женщин – чем она старше, тем сосок больше. А тут мне открыла грудь семнадцатилетка, а её соски чуть ли в мою ладонь! Я протянул руку, чтобы потрогать это чудо, и тут же получил по пальцам.

— Руки, б.., — сказала она. – Я тебе это показала не для того, чтобы ты трогал, а чтобы знал – это трогает Макс. Всё понял?

И расхохотавшись, она убежала, успев на лестнице раз незаметно поднять юбку, чтобы показать трусики.

Не умел я ухаживать за девками, не умел, и потому всем своим гормонам, так бушующим в это время, находил только один выход – через дрочку. Сколько литров спермы слил я, пока мне не исполнилось 19 лет, я и представить боялся. Именно в этом возрасте и случился мой первый полноценный сексуальный опыт.

А дело обстояло так!

Ещё за четыре года до описываемых событий на нашем этаже появились новые соседи. Это была семья, состоявшая из мужчины, женщины и пятилетнего ребёнка. Мужчине – его звали Валерием — было в районе сорока, женщина – Карина — лет на пять моложе. Они оказались довольно приветливыми людьми и, хотя в друзья не навязывались, но при встрече в подъездах вели дружески.

Очень скоро, однако, я понял, что Карина любит выпить. Часто видел я её в подъезде с сигаретой, и от неё шёл лёгкий аромат вина. Она всегда со мной дружески здоровалась, но мимо меня не проходило незамеченным, что она словно ощупывает меня взглядом. В день, когда мы с ней впервые разговорились, я возвращался с учёбы в универе. В руке у меня была бутылка пива, которое я любил, особенно в жару – шла вторая половина мая, но было жарко, словно в июле. Поднимаясь на свой этаж, я увидел у окна подъезда Карину, которая курила. Она была под градусом, впрочем, не сильно.

— О, привет! – сказала она. – А что это у тебя, а? Фу, пиво! Нет, я пиво не люблю. Я больше по вину. А ты, Стасик, вино любишь?

— В хорошей компании почему бы и нет? А так я пью практически всё. Особенно нахаляву.

— М-м-м, как интересно. У меня дома есть бутылочка Шато Марго. Не хочешь ли попробовать?

— Нет, – ответил я. – Я после пива стараюсь ничего не пить.

— Может тогда просто постоишь, покуришь со мной?

— Я не курю. Но постоять могу за компанию.

Она затянулась, я в это время глотнул из бутылки.

— Стас, а тебе сколько лет? – вдруг спросила она.

— Девятнадцать.

— О, какой прекрасный возраст. Девятнадцать! Завидую. Я вот ровно в два раза старше тебя. Мне тридцать восемь. Зато у меня, кстати, племянница есть, она твоя ровесница. Ей тоже девятнадцать, и, представляешь, она уже со счёта сбилась, сколько парней её трахали. Надо-ка тебя с ней познакомить.

— Зачем?

— Чтобы ты и её трахнул.

— Звучит, конечно, заманчиво, но повторю – зачем? Меня не особо тянет на шлюх.

Она расхохоталась.

— Ты считаешь, что если у девушки много мужиков было, то она шлюха?

— Типа того.

— Ну и ну! А может она просто любит это дело?

— Почему бы это не любить с одним мужчиной?

— Ну не знаю.

Карина затянулась.

— Стас, а ты мужчина?

— А разве не очевидно?

— Очевидно что?

— Что я не женщина.

— Я спрашиваю, ты девушек трахал?

— Да, – соврал я.

— А сколько у тебя было?

— Какая разница.

— Ну чего ты ломаешься?

— Ну, три!

Она снова засмеялась.

— Стас, врёшь ты всё, мальчик мой! Вижу, что врёшь.

Карина швырнула окурок в консервную банку, что стояла на подоконнике, обхватила меня за талию и пошла по лестнице вверх. Мы поднялись на один пролёт до нашей площадки, и она, мило улыбнувшись, спросила:

— Может, зайдёшь на чашечку винца?

— Нет, – ответил я. – Спасибо.

— Ну, как хочешь, сосед. Пока тогда.

И она ушла к себе.

Я столкнулся с ней на следующий день, когда выходил выбрасывать мусор. Она вновь курила и, увидев меня, спросила удивлённо:

— Как, ты не на учёбе?

— Нет, у нас уже зачётная сессия начинается.

— Вот как…

Она словно погрузилась в себя, и я ушёл домой. Но через час в дверь позвонили. Я открыл – на пороге стояла Карина. Она была в домашнем халате.

— Стас, ты не зайдёшь ко мне на минуточку? Я хотела принять душ, но у меня отвалилась лейка. А я совсем не разбираюсь во всём этом.

Мы прошли в её квартиру – очень обеспеченную и, я бы сказал, богато обставленную. Карина провела меня в ванную комнату, где на полу лежала лейка от душа. Она была бронзовая, тяжёлая. Такая сломаться не могла. Я поднял её – она оказалась просто открученной. Несколько движений, и я вернул её на место.

— Готово.

— Слава Богу, а я уж решила, что она сломалась, – сказала Карина. – Муж был бы зол – эта штука стоит куеву хучу денег. Наконец я могу принять душ.

С этими словами Карина скинул халат на пол. Я остолбенел – под ним ничего не было. Впервые в жизни передо мной стояла совершенно голая женщина, которая выглядела весьма неплохо. Наверное, неплохо. Я конечно смотрел много раз порно, но надо же понимать – там все актрисы на подбор, а тут…

— Что ты остолбенел, – спросила Карина. – Голых женщин не видел?

Я был так растерян, что машинально кивнул головой, и она расхохоталась.

— Ну, я так и думала. А он мне — «три»!

С этими словами она обняла меня, потом взяла мою руку и положила на грудь. Она была не очень большой, но мягкой, тёплой и чертовски приятной.

— Как тебе?

— Обалдеть, – только и сказал я.

— Ну так погладь!

Я начал гладить её – сначала одну сиську, потом вторую. Карина просунула руку мене в штаны. Тут я напрягся.

— Карина, что ты делаешь? А как же муж?

— Успокойся, он придёт не раньше, чем через четыре часа.

— А сын?

— Сын у сеструхи гостит, я его сплавила, чтобы немного побыть одной. Точнее, не одной. Не будь скучным, Стас.

Она присосалась к моему рту, просунула в него язык и начала бешено водить внутри, одновременно расстёгивая штаны. Когда она добилась своего, то достала мой член и начала его тереть. Было непривычно и чуточку больно – слишком резко она это делала, но я молчал.

— Раздевайся, – коротко сказала она мне и, не в силах ничего больше делать, я скинул с себя футболку и выбрался из штанов.

— Красив, хоть и худой, – сказала она, села на корточки и взяла мой член в рот. Он уже был в полном стоячем положении, поэтому она тут же начала его активно сосать. При этом она немного причмокивала. Я взял её за голову и стал гладить по волосам, а Карина начала правой рукой поглаживать по яйцам. Я напрягся, но она трогала их очень деликатно. Потом она обхватила руками мою задницу и стала толкать мой таз в сторону своего рта.

Так мы трахались минут пять, и я начал думать, что сейчас кончу ей в рот, но Карина прекратила занятие, поднялась и глубоко поцеловала меня взасос.

— Чувствуешь вкус своего члена? Пошли в душ!

Мы забрались в ванную, она включила тёплую воду, взяла мочалку и начала меня мыть. Когда я оказался весь в пене, она передала мочалку мне.

— Теперь твоя очередь.

Я стал тереть её спину, потом задницу – с лёгкими следами целлюлита, но всё же очень аппетитную. Потом Карина повернулась, и я мочалил её сиськи и живот. Перевозбудившись, я бросил мочалку на дно ванной и стал вновь гладить её скользкие сиськи. Она закрыла глаза и глубоко дышала.

Когда вода смыла с нас всю пену, Карина выбралась из ванной, накинула на себя халат, дала мне полотенце и шепнула:

— Бегом в зал!

Мы прошли с ней в комнату, в центре которой стоял длинный стол. Она немедленно сбросила халат, залезла на стол головой в мою сторону, легла на спину и сказала:

— Обожаю, когда меня жёстко имеют на столе. Отымей меня, да посильнее.

И, запрокинув голову и чуть свесив её за край стола, она открыла рот. Я всё понял, и глубоко вонзил туда свой член.

— М-м-м-м-м, – простонала Карина, а мне подумалось, что она попыталась что-то сказать.

— Что? – спросил я её, вытащив член из её рта, однако она рассердилась.

— Да трахай меня уже, и глубже.

Трахай так трахай – я приступил к процессу. Правда, мне было реально страшно. Я мало того, что имел женщину в первый раз, но имел я её совсем не туда, куда представлял в мечтах о первом сексе. Вот интересное дело — я столько раз смотрел порно, что давно привык — сначала она ему сосёт, потом он её имеет. Но, мечтая, я никогда не думал про минет и сразу думал о вагине. Ну а тут вообще всё было не так, как я себе представлял. Я сейчас жарил женщину старше меня вдвое – раз. Замужнюю – два. На её территории, где, если бы вернулся муж, мне бы очень не поздоровилось – три. Не в койке, а на столе – четыре. Не в киску, а в рот – пять. И да – лежачую на спине. Сколько? А, шесть. Вот этот последний пункт меня вообще больше всего сводил с ума. То есть по порнофильмам я привык, что более активной участницей минета являются женщины, и они сами определяют глубину и частоту. А тут всё делаю я сам, и это меня просили трахать глубже.

В общем, я безумно боялся, что поврежу ей горло, и она у меня задохнётся. И, кстати, да, головка члена всё время тыкалась в горло. Однако это не мешало ей сосать так безумно, как я и представить не мог. Порой она лишь вынимала член изо рта, делала несколько вдохов и вновь брала его в рот, и лишь чуточку постанывала каждый раз при фрикциях. Через некоторое время она начала сама себя гладить по телу — по животу, плечам, наконец стала ласкать свои груди, а после широко раздвинула ноги и начала тереть клитор. Во рту стало горячо – я это чувствовал членом, — потом потекла слюна, но она продолжала тереть пизду — всё сильнее и сильнее, и всё громче постанывала при толчках.

— Что стоишь как истукан, – сказала она внезапно, в очередной раз убрав член изо рта, чтобы отдышаться! – Сиськи мои не нравятся?

— Нравятся.

— Так что ты их не тискаешь?

Я взялся за грудь, а она опять принялась жёстко сосать. Я мял её груди, и они, кажется, становились плотнее. Хотелось полизать соски, но для этого пришлось бы вытащить член, а мне этого не хотелось. Одной рукой соседка продолжала ласкать себя между широко раздвинутых ног, другой начала гладить мою руку, живот, яички. Иногда она двумя руками брала меня за ягодицы, гладила, разводила их, но потом снова возвращалась к ласке вагины. В такие моменты я пощипывал её соски. Текущую изо рта слюну она растирала по лицу и груди, и вскоре вся была словно в слизи. Раз я положил руку на её горло, но на сразу её убрала.

Так я сношал её минут десять, и сам не понимал, почему ещё не кончил. Наконец, Карина отпустила мой член, облизала яички и села на столе.

— А ты хорош, мальчик, – сказала она. – Только смелости тебе не хватает. Ну ничего, я тебя многому научу. Гондоны надевать умеешь?

— Нет.

— Вон там, возьми с полки, — она показала пальцем на открытую полку в стенке, где стояла то ли салатница, то ли огромная тарелка. В ней я обнаружил пачку презиков. Карина достала из неё один, распечатала упаковку и накрутила резинку на мой орган. После чего облокотилась на стол руками и нагнулась.

— Трахни меня, чтобы я орала от боли! – велела она.

Я попробовал войти в неё, но не получалось, и тогда она сама, взяв член в руку, ввела его в вагину. Стоило мне только надавить поглубже, она прямо закричала:

— О-о-о-о-о, да-а-а-а! Глубже! Глубже. Да сильнее ты, не бойся. Жарь как шлюху! Намотай волосы на кулак!

Я сделал как она просила и так ухватил её за волосы, что она аж взвизгнула. Впрочем, как я понял, это ей понравилось. Я притянул её голову к себе, повернул лицо и стал целовать в губы. Каждый мой толчок был всё сильнее, и она стонала всё громче и громче.

— Ударь меня по жопе! – крикнула Карина, и я залепил ей мощного шлепка. Она закрыла глаза и улыбнулась.

— Ещё!

Я бил её снова и снова, и щипал на соски, и дёргал за волосы, и она только сильнее дёргалась. Но следующая её просьба меня озадачила.

— Дай мне пощёчину!

— В смысле?

— Что «в смысле», — закричала она. — Дай мне по морде!

И хотя это было неудобно — бить по щеке со спины, я изловчился и влепил ей оплеуху. Уже после я понял — удар был слабый, но всё равно эта мозохистка тонко запищала, задёргалась и напряглась. Её влагалище так обхватило мой член, что я не смог больше двигаться.

— Что с тобой? — спросил я.

— Оргазм, мой мальчик. А ты что, не кончил?

— Нет.

— А я привыкла с Валеркой кончать вместе. Ну ничего, сейчас мы всё исправим.

С этими словами она сорвала с меня гондон, присела на корточки и вновь начала сосать, поглаживая при этом руками то ягодицы, то мошонку. Минет был роскошным, и через минуту член запульсировал. Я уже думал вытащить его, но она плотно прижала меня к себе, держась руками за жопу, и я выстрелил в её рот. Карина высосала у меня всю сперму и проглотила её.

— Молодая сперма… Вкусная…, – произнесла она, тяжело дыша. – Ну как, я тебе понравилась?

— Да, конечно.

— Ну и прекрасно. А теперь дуй, давай, домой, а я тут порядок наведу. Что стоишь? Иди, скоро муж придёт. Презик с собой забери, мне тут улики не нужны.

На следующий день я был в университете, сдавал зачёты, но, когда вернулся, домашние мне удивлённо сказали, что днём заходила соседка и спрашивала меня. Она зашла и на следующий день. Когда я открыл дверь, она была в шортиках и маечке.

— Пошли, – коротко сказала она.

— Карина, может…

— Пошли! Я хочу молодого мужика!

Она бесцеремонно схватила меня за руку и потащила в свою квартиру, я едва успел захлопнуть дверь за собой. Стоило нам только войти в её жилище, как она присосалась ко мне, облизывая внутри языком едва ли не до самого горла. Закончив целоваться, она сдёрнула с меня футболку.

— Тебе надо качаться, ты слишком худой, – сказала Карина. – Но ты мне нравишься и таким.

С этими словами она молниеносно расстегнула мои джинсы и начала сосать ещё не полностью вставший член. Минет, я так понял, был её пунктиком, равно как и секс на столе. Так мы и стояли в прихожей. Точнее, стоял я со спущенными штанами, а она сидела на корточках и трахала мой член ртом, иногда прерываясь на облизывание головки и уздечки язычком. Насосавшись вволю и получив порцию спермы в рот, она довольно хмыкнула.

— Пойдём, выпьем.

Мы прошли на кухню, где на столе стояла бутылка вина. Она достала из шкафа чашку и наполнила её до краёв.

— Пей, – коротко приказала она, чокнулась с чашкой и глотнула прямо из бутылки. Я тоже немного выпил.

— Объясни мне, почему ты это делаешь? – спросил я.

-Что?

-Мужу изменяешь?

— Кто, я?

— Ну а кто же ещё?

— Да какая разница? Чего ты заморачиваешься?

— Просто интересно.

— Считай, что мне надо много, а он много не может.

— Много – это сколько?

— Каждый день. А он если раз в неделю трахнет меня – для него это уже хорошо.

— У вас всегда так было?

— Нет, когда познакомились, и пока Юрик не родился, почаще было. Но однозначно не каждый день.

— Понятно.

— А ты бы смог каждый день?

— Не знаю.

— Скоро узнаешь, кавалер. Пей и пошли. Мне тебе кое-что надо показать.

— Что?

— Что-что… Какая я красивая, когда голая в постели.

Я допил вина, и мы протопали в спальню. Карина присела на кровать и выжидающе посмотрела на меня. Я, не понимая, тоже смотрел на свою соседку.

— Ну! Блин! Кавалер хренов! Я сразу должна развалиться и раздвинуть ноги, или ты хоть как-то проявишь себя?

Я сел рядом, приобнял её и поцеловал в шею. Карина усмехнулась, но ничего не сказала. Я запустил руку под маечку, нащупал её грудь. Она была без бюстгальтера. Как только я погладил сосочек, Карина часто задышала — я ещё в прошлый раз понял, что эта развратница заводится даже не половины, а четверти оборота. Вторая рука последовала под майку, и она вновь вздохнула с еле слышным стоном.

— Нахер тратить время, — сказал я и, встав, поднял её руки и сорвал майку. Она одобрительно посмотрела на меня и взяла мой член. Немного потерев, она опять принялась сосать. Впрочем, в этот раз минет был недолгим — через пар минут Карина встала на кровати раком. Я снял с неё шортики — под ними не было трусиков — и залепил знатного шлепка по ягодице. Она пискнула, но возмущаться не стала.

— Хочу, как в прошлый раз. Жёстко. Гондон не забудь. В тумбочке у кровати возьми, — сказала она.

Я надел резинку и резко вошёл в неё. Смазки было недостаточно, и она чуть простонала, но после первых же фрикций стоны стали обозначать удовольствие. И опять я её трахал и шлёпал, шлёпал и трахал, а она стонала, и кричала, и просила сильнее.

Но это длилось недолго, и вскоре она остановилась и легла на спину. И — да! — раздвинула ноги. Видок оказался, прямо скажем, не такой интересный, какой был в порнофильмах в исполнении 20-летних актрис, но я решил не выпендриваться. В конце концов я собирался поиметь женщину, которой не надо было даже добиваться — она сама свалилась на меня. И пусть это тело было не таким молодым, о каком мечтает 19-летний трахаль, но Карине не надо было ждать сорока пяти, чтобы стать снова ягодкой — она ей была сейчас.

Я бросился на неё и начал яростно целовать в соски и шею. Я так торопился, что вновь, как и в первый раз, не мог никуда попасть, и только тыкался куда-то, а она сквозь зубы твердила — ниже, Стас, ниже, блин. Наконец, норка была найдена, я начал её жарить, и она запищала. Карина запрокинула голову, и я укусил её в подбородок. Несильно, и она улыбнулась. Я стал покусывать её везде, где только мог, и она всё громче стонала. Я отвесил ей пощёчину, потом вторую — Карина стала кричать, но в этом крике пряталось удовольствие. Я заводился от этого всё сильнее и сильнее. Мне было абсолютно пофиг, что он неё несёт алкоголем — я познавал классическую позу секса и мне хотелось… хотелось… хотелось…

Блин, я кончил. Правда, она как-то подстроилась под меня, и тоже испытала оргазм. Но после насмешливо посмотрела на меня, и, наконец, процедила: «скорострел несчастный».

На это я обиделся и хотел уйти, но она удержала меня за руку.

— Ладно, не обижайся. Перевозбудился просто, да? А тебя на третий раз хватит?

— Не знаю.

— А сделай мне куни, и поймёшь.

Карина вновь развалилась на кровати и раздвинула ноги. Морально я не очень был готов к этому, но она нетерпеливо посмотрела на меня, и я склонился над вагиной. Видимо, Карина либо не приняла душ, либо недостаточно подмылась, потому что запашок от неё был, хоть и лёгкий. Но я решил не отступать, и лизнул её прямо в клитор.

— О, молодец, нашёл сразу, — одобрительно сказал она и я начал лизать активнее. Она постанывала, я тёр язычком шишечку, и мой член вставал. Уже через минуту я был готов надевать презерватив. И надел. Но она, соскочив с кровати, потащила меня в гостиную — туда, где я её имел в первый раз. И опять улеглась на столе, только теперь ногами ко мне, свесив их. Я задрал её ноги и вошёл в неё. На этот раз попал с первой попытки, и мы немедленно приступили к процессу. Чёртов стол скрипел и шатался, но мы не обращали на него внимание. Я держал её ноги руками, пока она не обвила меня ими вокруг бёдер. Тогда я начал гладить её грудь, а она взяла одну мою руку своей рукой, сунула пальцы в рот и начала облизывать. Я имел её, она сосала пальцы и вдруг сказала:

— В такие минуты мне хочется, чтобы меня трахали два мужика. Стас, ты не мечтал о сексе втроём?

— Конечно, мечтал. Но только чтобы при этом был я и две девушки.

— Нормальное желание. Но не для меня.

Она опять почувствовала, что я на подлёте, и мы кончили вместе.

Дальше были выходные, и о Карине можно было даже не думать. В понедельник я сдавал ещё один зачёт, зато во вторник прямо утром, позавтракав, помыл своего лучшего друга и сам позвонил в её квартиру. Дверь открылась — я остолбенел: Карина была в нижнем белье — белом лифоне и красных трусах.

— Так и знала, что сам придёшь, — сказала она и звонко рассмеялась. — Заходи, я только выпью немного.

Ни слова не говоря, я прошёл за ней на кухню. Там стояла бутылка, на столе лежал штопор. Я сам открыл её, передал Карине, и та глотнула из горла. Я сделал то же самое и поцеловал Карину в шею. Она обняла меня, погладила по спине, волосам, снова выпила, взяла за руку и потащила в гостиную. Там Карина села на край стола, и когда я встал перед ней, обхватила меня ногами. Руками она гладила мои щёки и волосы и бесконечно долго целовала в губы. Я тоже гладил её, не торопясь, однако, снимать с неё бельё.

Но вот с ласками было покончено, соседка сняла с меня футболку, я с неё бюстгальтер. Она сама поласкала свою грудь, потом легла на стол и задрала ноги. Я снял с Карины трусы и начал гладить — левой рукой вагину, правой — грудь. Она часто задышала.

Пока я снимал трусы и надевал резину, она нетерпеливо смотрела на меня. Но вот член вошёл во влагалище, и она восторженно вскрикнула, схватилась руками за край стола и начала ритмично двигаться навстречу мне. Руки её были в постоянном движении — то они касались сосков, то клитора, то горла, то она совала их в собственный рот и сосала. Карина как всегда широко раскрывала рот и громко дышала. Ещё она периодически царапала себя своими длинными ногтями, но не сильно.

Когда она устала, то мы прервались на несколько секунд — чтобы Карина могла лечь животом на стол. Она хотела взяться руками за край стола, но я ей не дал. Вместо этого я завёл руки за спину, крепко сжал их руками, а сам стал резко и властно трахать её, периодически весьма ощутимо шлёпая по жопе. Каждый раз она стонала от ударов, но не возражала. Задница стала красной и горячей, но нас это не остановило — а перестал её шлёпать только когда мы кончили.

Но в этот день она преподнесла мне её один сюрприз. Я рассчитывал, что мы уйдём в спальню, но она достала из шкафа… искусственный член.

— Зачем это? — спросил я подозрительно. — Ты хочешь двойное проникновение?

— В некоторой степени да, ответила она и разлеглась на столе в позе, в какой я имел её в первый раз. Снова начала она сосать у меня как тогда, только теперь, широко раздвинув ноги, она трахала себя толстым фаллосом. Это достало ей необычайное удовольствие — уже через три минуты она громко стонала и бешено делала мне минет, а сама одной рукой дрочила влагалище с помощью резинового члена, а другой — клитор. От такого натиска я быстро отстрелялся, а она нет — ей потребовалось ещё несколько минут, чтобы завершить самотрах.

До конца июня мы регулярно кувыркались с Кариной — на столе, в койке, на полу и даже в душе, где, впрочем, нам было очень неуютно. Карина была ненасытна и трахалась как тигрица в течке. Если бы не экзаменационная сессия, я бы имел её каждый день, и неизвестно, выдержал ли такой напор. Но экзамены, необходимость ездить в библиотеку, на консультации, не позволяли заниматься сексом ежедневно. И хорошо: это позволяло восстанавливаться — соседке требовалось не менее трёх раз подряд.

Я почти всегда сам заходил к ней, хоть и бывали исключения. Она всегда встречала меня подшофе, и всегда была готова к сексу, кроме тех дней, когда у неё были месячные. В такие дни она была очень раздражена и грубо выгоняла меня. Но уже через несколько дней как ни в чём не бывало звонила в дверь. Один раз она перебрала вина и вышла в подъезд в нижнем белье. К счастью, нас никто не увидел.

Мы с ней попробовали всё, что видели в порно — секс во всех позах, в том числе на боку подняв ногу. Оба отметили, что это неудобно и перешли к более приятным вещам. Карина выпила, наверное, литр моей спермы за это время. За это я вылизывал её — это была обязательная часть нашего ритуала. Как-то она мне намекнула, чтобы я полизал её задницу — но я наотрез отказался. Во-первых, не хотел. Во-вторых — были большие сомнения в её чистоте. Но чтобы не обижать её прямым отказом, предложил сразу заняться анальным сексом, и она отвергла идею.

Закончилось всё внезапно. В конце июня, сдав последний экзамен, я приехал домой днём в отличном настроении и с мыслью, что сейчас поимею Карину особенно жёстко — экзамен мне дался очень трудно. Моя соседка стояла в подъезде окна и курила.

— Привет, — сказал я ей. — Какие планы?

— Пошёл нахер, — прошипела она сквозь зубы.

— Нормально! — возмутился я. — У тебя опять эти дни? Вроде, только что закончились…

— Мудак! — сказала она. — Муж нас спалил!

Я моментально вспотел.

— Каким образом.

— Ты за гондонами следил?

— То есть?

— Ты использовал наши гондоны. Он стал замечать, что каждый раз их количество другое, чем когда он их оставил — либо меньше, либо открыта новая пачка. У меня вчера с ним такие разборки были! Я еле выкрутилась. В общем, он теперь может в любое время домой заявиться. Не ходи ко мне больше! Вообще, почему это я тебя ими обеспечивала? Ты мужик, ты сам должен был их приносить. Козёл! Кобель! Нашёл взрослую голодную бабу и доволен!

Я не стал отвечать, а просто ушёл домой. Возможно, приносить резинки я должен был сам, но зачем-козлом-то называть?

А вот про взрослых голодных баб мне пришла идея. Именно тогда я подумал вот о чём — если я не нравлюсь сверсницам, то почему бы не продолжить нравиться женщинам постарше? Или, как я их называл, тёткам.

***

Как только возобновилась учёба, я немедленно стал втираться в доверие к однокурсницам. Я изображал из себя друга и товарища, помогал всем в учёбе, давал списать пропущенные лекции, изображал из себя саму галантность. Девчонки были удивлены таким вниманием, но охотно шли на конт