Любое приключение должно с чего-либо начаться…

— Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.

— А жизнь — это серьёзно?

— О да, жизнь — это серьёзно! Но не очень…

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

— Эту рубашку. Нет, не эту, Мэри. Вон ту. Да, она изумительно подчеркивает глаза. Стой спокойно, Алекс, мне нужно уложить твою челку! — я тихо вздыхаю и замираю. Хотя каждое прикосновение к моим волосам — вызывает раздражение, мучительное, ни с чем не сравнимое. Mаmаn знает это прекрасно — я постоянно говорю ей. Однако моих еженедельных посещений парикмахера это не отменяет. И не отменяет того, что она постоянно лезет в мои волосы сама. Я закрываю глаза. Просто оставь. Не. Трогай. Мои. Волосы!! Наконец-то. Она выдернула когтистые лапки из моей прически и устремилась в гостиную.

— Алеекс! Иди сюда, Кики хочет познакомиться с тобой!! — пронзительный голосок маменьки вполне способен продырявить стену. Интересно — а если я не выйду, она так и будет вопить? Пока стены не рухнут, пока все не будут погребены под ними? Я хмыкаю — нет, она влетит сюда и вытащит меня в гостиную перед этой дебильной Кики (что бы это ни было)

— Достали. Достали. Достали! — жарко шепчу я, но в мозг уже врывается новый вопль. Я вздрагиваю — и выхожу из комнаты. Горничная Мери смотрит на меня и виновато вздыхает.

— Сколько, Мери?

— Четыре. И эта Кики — самая богатая. И самая противная.

— Вот, мистер Алекс — подает мне поднос с двумя бокалами. Я осторожно принимаю его, поднимаю подбородок и направляюсь к двери гостиной. Маменькины суаре начали пользоваться успехом — ведь подрос перспективный жених (это я, наверное!). И каждую субботу нас просто осаждают мамаши с девицами на выданье. Жирные (пышечки!) с плохой кожей. Тощие (стройненькие!) с плохой кожей. Все с плохими зубами почему-то. И все глупы до обморока. Вяло приподнимаю уголки губ. Мери скалится. Ладно, ладно. Надеваю широченную улыбку, вхожу. Маменька, видя меня скалится точно так же — и манит костлявой ручкой к себе.

— А вооот, познакомьтесь. Мой сын. Алекс! — Продолжая светить улыбкой, я неспешно подплываю к двум дамам возле маменьки.

— Позвольте вас угостить? — Та, что потолще берет бокал.

— Ох, Нико! Вот уж не думала, что это ваш сын! Я бы решила, что это брат, причем старший! Элис, дорогая, познакомься. Это ведь сын Николетты! Нико, они очаровательно выглядят вместе. — маменька хихикает и машет рукой. Вылить бы это шампанское на её пергидрольный начес, но…

— Деточки, вы можете выйти в сад. На свежий воздух! Алекс! Не забудь угостить Элли шампанским! — Она уже не Элис? Элли? Бляяя… Попал я, по ходу. Я кошусь на полненькую девушку — она даже не поднимает взгляд. Черт. И эта попала.

— Идемте, мисс Элис? — мы отходим в сторону от щебечущих дам.

— Благодарю, мистер Алекс. Только я не пойду в сад. — Снизу вверх на меня смотрят спокойные ярко-голубые глаза. — пожалуйста, подскажите мне, где у вас библиотека, а сами идите в… сад. Однако! Не я один такой. Я медленно сгружаю поднос куда-то в цветочный горшок.

— Если мы уйдем в разные стороны…

— Нас немедля выволокут на свет божий! — подхватывает она.

— Ай, все равно. Идемте, мисс Элис.

— Идемте, мистер Алекс… — она словно роняет каждое слово, как тяжелую каплю ртути, своим тихим грудным голосом. Веду её в библиотеку — прикрываю за собой дверь, уходя, и прошу Мери дать знак, если нас хватятся, она согласно кивает. А сам осторожно выскальзываю наружу, не спеша бреду по дорожке — суаре только начался, и здесь еще нет ни курильщиков у каждого куста, ни парочек.

Где же ты, где же белый кролик, в жилете и с карманными часами? Я усмехаюсь, скидываю пиджак и ослабляю галстук. Мне было пять, когда я прочитал историю Льюиса Кэрролла. И с тех пор я постоянно ищу эту кроличью нору, где можно скрыться от всего. И где начнется сказка. Мистер Кэрролл, вы обманули меня. Нет ни Кролика, ни норы. Нет и не будет сказки. В этом саду есть розы — белые, я подхожу к ним, трогаю лепестки. Никому и в голову не придет красить их в красный цвет. Даже в угоду королеве. Медленно обхожу дом и вдруг слышу…

— Алиса, как же так можно! Здесь их столько!

— Милый, милый Кролик. Пожааалуйста. Я не могу быть с ними, ты же видел! Всего на чуть-чуть — я только с мадам Георгиной поговорю. — Что это? Маменька театральное представление надумала устроить? Странно, я не слышал об этом. Нерешительно заглядываю в окно — черт, это же библиотека! И… и та самая Элис сидит в кресле… А перед ней — да никто иной, как Кролик! Нервно переступает с лапки на лапку, смотрит на часы (да-да, у него жилет, и карман — и часы!!) и дергает ушами.

— Хорошо, Алиса. Только на две минуты. И только для вас! — Кролик снова дергает ушами, вытягивает лапку и открывает часы. Из них бьет радужный свет и девушка радостно улыбается, тянет руку к этому свету. Я рывком поднимаю створку окна, так же рывком ныряю в комнату, сбивая с лап ушастого.

— Что здесь происходит?

Это я успеваю только подумать — потому что Элис ахает, я падаю на мягкую тушку длинноухого и каким-то чудом успеваю выхватить у него часы. А дальше… Дальше начинается безобразная свалка — Элис ринулась вытаскивать из-под меня Кролика, который извивался и пытался удержать часы, а на шум вбежала Мери, которая принялась извлекать меня из этой кучи-малы. Чем это закончилось у них, я не знаю. Просто потому, что Кролик изловчился и так зарядил мне в лоб обеими задними лапами, что я перестал интересоваться окружающим. Этот зверек меня просто вырубил!

В радужной круговерти угадывается все же направление. Это я в обмороке, или лечу куда-то? Ничего не успеваю понять, потому что резко приземляюсь на что-то мягкое, издающее удивленное уханье, а потом мы с этим кем-то или чем-то катимся вниз, цепляясь друг за друга. Ай, черт, больно же! Мало того, что я упал на четвереньки, разодрав колени и ладони, так на мне верхом оказался мой товарищ по несчастью, надежно ухвативший меня за волосы. Я отцепляю его руки от своей головы и стряхиваю с себя всадника.

— Алииисаа! — блаженно блеет толстячок, закатывая глаза и хватает меня за штанину.

— Какая я тебе к бесу, Алиса, придурок? — я отпихиваю его от своего колена и оглядываюсь. Вокруг нас непонятный, сказочный лес. Невиданные мною деревья шумят над головой, одуряющий аромат странных цветов щекочет ноздри. Я хлопаю глазами и медленно встаю. Наклоняюсь отряхнуть штаны — вот незадача, порвал. Маменька будет зудеть. Если увидит, потому что…

— Эй, ты. Где я? Что это за место?

— Алииисааа… — полуобморочно гундосит толстяк, развалившись на траве. — Разве ты не узнаешь — это же Страна Чудес! — глаза его закрыты, наверное он сильно ударился при падении. Раз до сих пор не понял, что за «Алиса» перед ним.

— Какая еще страна? Слышь, тебе помощь нужна? — я наклоняюсь к нему.

— Нееее. — он улыбается, откуда-то из-под себя достает небольшую трубку и раскуривает её, выпуская клубы вонючего дыма мне прямо в лицо. Ну и хрен с тобой, колобок обкуренный.

Я оглядываюсь уже более пристально. Это и правда похоже на неведомую Страну Чудес, в бёртоновском исполнении. Оказывается, свалился я на гриб, с которого мы потом скатились с толстяком. Вон он, уже снова восседает на самой верхушке и неторопливо потягивает трубку. От гриба уходит еле заметная тропинка. Пойду по ней, выбора особого все равно нет.

Страна Чудес, значит? Медленно, чуть прихрамывая, я бреду по волшебному лесу. Гусеницу (или её слегка измененную версию) я оставил балдеть на грибе. Кого ждать теперь? Шляпника? Или Труля-ля и Траля-ля? А может, сама Алиса сейчас выйдет из-за вон того куста?

— Привееет, — тихое мурлыканье раздается над ухом так неожиданно, что я подскакиваю. На ветке огромного дерева возлежит здоровенный полосатый котище. Его глаза странного бирюзового цвета лениво щурятся, а морду украшает самая что ни на есть улыбка.

— Эээ… Чешир?

— Честь имею. — плавно перетекая из одного движения в другое кот спускается с ветки, успевая измениться при этом: передо мной уже стоит высокий гибкий незнакомец. Правда, кошачьего в нем все равно больше, чем человеческого. Голый торс и длинные ноги покрывает короткая шерсть, мягкая даже на вид. Пальцы рук оканчиваются когтями, а зубы белоснежные и острые, как у хищника. К тому же, за его спиной я вижу длинный хвост. Из одежды на нем потрепанные джинсовые шорты и пара кроссовок.

— Отрадно знать, что я более знаменит, чем мне известно, — он обезоруживающе улыбается. — Это я к тому, что ваш облик и имя мне незнакомы.

— Алекс, — я протягиваю руку, приветствуя. Пожатие хищника оказалось сильным, ладонь его — сухой и горячей. — Не Алиса.

— Вы уже успели повстречать Гаса, как я понимаю. Не беспокойтесь, с Алисой он бы спутал даже Бармаглота, — низкие нотки бархатного мурлыканья в голосе Чешира просто завораживают.

— О, понятно. Значит, я все-таки в Стране Чудес. И теперь вы мне укажете дорогу к домику Шляпника?

— Я похож на дорожный столб?

— Нет, извините. — я смущаюсь и опускаю глаза. Неожиданно на мое плечо ложится мягкая горячая рука.

— Не сердитесь. Указывать дорогу куда бы то ни было не в моих правилах. Поэтому я приглашаю вас на чаепитие. Согласны? — не дожидаясь ответа, Чешир уверенно свернул с тропинки и повел меня в чащу леса, обнимая за плечи. Кажется, немного слишком фамильярно обнимая.

Я украдкой разглядываю его, пока мы идем. Полосатый мягкий пушок (очень мягкий, в этом я убедился сразу!) постепенно исчезает на лице, а на голове превращается в настоящие волосы длиной до плеч. Он почти на полголовы выше меня ростом, стройный, но при этом у него развитая мускулатура. Гибкий и изящный. Хищник, одним словом. Кот. Котяра. Котище.

Через несколько минут мы выходим на круглую поляну, на которой я вижу накрытый стол — согласно законам сказки, для чаепития все готово, приборов очень много, хотя за столом всего трое. Плечистый угрюмый верзила, сидящий во главе стола сдвинул на затылок потрепанную федору с ярким перышком и воззрился на нас.

— Чешир. — видимо это было и приветствие и приглашение, потому что дальнейших комментариев не последовало.

— Знакомьтесь — Алекс! — ладонь кота переползает мне на поясницу, заставляя напрячься. Он усаживает меня за стол и устраивается напротив, щуря наглые бирюзовые глаза.

— Ты кого сюда привел? — я присмотрелся и разинул рот. Это кто — Мартовский Заяц? Белый Кролик, вежливый и с округлым брюшком, похож на этого «родича» так же, как пушистая болонка на матерого бойцового ротвейлера. Заяц дергает драным ухом в мою сторону и басит: — Шляпник, чё молчишь-то? Кого он приволок?

— Друзья мои! Не кажется ли вам, что приступать к расспросам, не угостив нашего нового друга — противоречит законам гостеприимства? — Чешир ставит локти на стол, кладет подбородок на сцепленные пальцы, и не сводит с меня глаз. Шляпник прикусывает зубами тлеющую самокрутку, наливает из пузатого чайника чай и швыряет чашку в мою сторону через весь стол, я едва успеваю её поймать. Чешир же извлекает из воздуха небольшой пузатый бокал, вытаскивает из-под стола бутылку, наливает и принимается греть напиток в ладонях.

— Чешииир… От собака! — миниатюрное существо восторженно рассматривает котяру, потом снова утыкается носом в свою чашку. Мышь Соня, наверное.

— Итак, милейший Алекс, — бирюзовые глаза словно просвечивают меня насквозь. — Поскольку мои друзья так немногословны и деликатны, я сам задам вам несколько вопросов.

— Я с удово… — что-то мягко поглаживает мою ногу под столом… Я заглядываю под скатерть и у меня отвисает челюсть — нахальный котяра гладит меня длинным хвостом! Кончик уверенно забирается в прореху на штанине и щекочет кожу. Поднимаю глаза — но взгляд Чешира абсолютно невинен, он ждет пока я договорю. — С удовольствием от… отвечу.

— Больше всего нас интересует только один вопрос, очаровательный Алекс. Как вы попали сюда? Без посторонней помощи до сих пор это удалось только одной представительнице человеческого рода. — Он пригубливает коньяк и блаженно жмурится. А его хвост тем временем обвивается вокруг моей лодыжки и чуть сжимает её. Я краснею, и, чтобы скрыть смущение, залпом осушаю чашку.

Ох, ё! Мне в горло течет раскаленная лава, на глаза наворачиваются слезы. Я пытаюсь проглотить это, но начинаю судорожно кашлять.

— Брателло, закуси. Лимончиком его, лимончиком! — хрипит рядом Заяц и сует мне под нос ломтик лимона. Острый запах медленно возвращает меня к жизни, я благодарно принимаю влажную дольку и сую её в рот. Резкий вкус отбивает жуткое послевкусие напитка — эта жидкость похожа на чай только цветом.

— Хех, виски-то кто ж так хлебает? Шляпник, ты б хоть предупредил мальца! — Заяц отходит и раздается одобрительное хмыканье. Проморгавшись, я вижу, что Шляпник смотрит на меня с интересом, продолжая жевать свою самокрутку.

— Итаак… — снова раздается бархатное мурлыканье. — Мы все еще ждем ответа, прелестный Алекс, — Я сглатываю — но все смотрят на меня, и ответить надо.

— Я это… Там… Элис. И часы. В общем… Упал. — в голове у меня вполне связный рассказ, только на поверхность удается донести самую малость. В ушах шумит, мне трудно собрать мысли. — А там этот. Я на него уп… упаал. А он мне — Алииисаа! — я начинаю хихикать, покачиваясь. — И еще… Хвост! — мой рассказ заканчивается несколько неожиданно, потому что хвост котяры нагло пробирается вверх по моему бедру. Я смотрю в его бирюзовые глазищи — но он отпивает коньяка и опять жмурится.

— Ясно. Ему к Королеве надо, — спокойный бас Шляпника прерывает мои излияния.

— Чешир. Проводи, — в ответ на это раздается глухое урчание — Чешир довольно мурлычет.

— Соня. Где у нас нынче Королева? Соня? СОНЯ!!! — от рева Шляпника я вскакиваю, роняя чашку.

Крохотная дамочка медленно поднимает голову, обводит мутным взглядом компанию. Потом смотрит на меня — глаза её, за выпуклыми стеклами очков по-совиному моргают, сначала один, потом другой. Она открывает рот, но неожиданно рыгает с такой силой и громкостью, что я ошарашенно плюхаюсь обратно на стул. Да она же пьяна в дым! Вряд ли вспомнит свое имя, где уж там какую-то иную информацию. Однако её рулада вызывает бурное веселье за столом: Шляпник хохочет, хлопая себя по ляжкам, Заяц ревет от восторга и даже Чешир начинает хихикать. Мне остается только беспомощно хлопать глазами.

— Отсюда налево до вечера, ночевать у Герцогини, потом прямо до обеда и повернуть направо, но не совсем, — она выдает этот бред абсолютно невозмутимо, после чего наливает себе полную чашку и принимается прихлебывать, как будто это и правда чай.

Чешир вальяжно поднимается из-за стола.

— Друзья мои! Ваше общество прекрасно, но нам с Алексом предстоит длинный путь. Засим — откланиваемся…

— Эй, а на ход ноги? — Заяц дергает кота за хвост, отчего тот едва не садится мимо стула.

— Штаны. Рва… ные. Низя к Кыр… Кор… К Крольве низя в штанах! — невнятно мычит Соня, а в мою сторону снова летит наполненная чашка.

— Соня — ты права. К Королеве в таком виде нельзя. Иди сюда, малец, — Шляпник из воздуха (мода у них тут такая, что ли?) достает огромные ножницы.

— Я… Это… Не надо!

— Да не боись! — Заяц ухмыляется. — Ничё лишнего Шляпник еще никому не отрезал. Я встаю, подхожу к Шляпнику, тот улыбается и протягивает мне свою чашку. Судя по запаху, там то же самое пойло, эффект которого напоминает удар ослиного копыта.

— Н… Нет… Не надо. — на край чашки ложится ломтик лимона. Шляпник смотрит на меня совершенно трезвыми глазами и улыбается.

— До дна, Алекс.

— Пей-до дна-пей-до-дна-пейдодна! — обреченно я подношу чашку к губам. И тут меня осеняет — да ведь это сон, верно? А значит, здесь можно все! Только почему даже во сне я чувствую эту мерзкую вонь? Стараясь не дышать, я вливаю в себя виски, и быстро подношу ко рту лимон, справедливо опасаясь, что иначе не удержу это в себе. И опять его кислота спасает меня — жидкость уже не просится наружу, а растекается по всему телу нежным теплом. Пока я занимался этим, Шляпник тоже не сидел без дела, потому что я обнаруживаю свои брюки обрезанными выше колен, а рубашку затянутой узлом на животе, с отрезанными рукавами.

— Вот так горррраздо лучше, — Чешир небрежно треплет мои волосы — и впервые в жизни у меня это не вызывает тихой ненависти.

— Ты готов, мой юный друг? Я согласно киваю, он подхватывает меня под руку и уводит с поляны . Я оборачиваюсь и машу рукой сидящим за столом, но они этого не видят. Соня снова спит, уткнувшись носом в чашку, а Заяц что-то доказывает Шляпнику, стуча кулаком по столу.

Мы идем по лесу… Идем? Нет, это Чешир волочет мою оцепеневшую тушку на себе, а я только бездумно переставляю ноги. Меня плохо слушается мое тело — ноги просто отказались двигаться, а вот язык… Несмотря на все мои усилия — он продолжает трепаться, я бессовестно выбалтываю все свои мысли и тайны. Этому способствует тихое мурлыканье спутника, он одобрительно хмыкает, иногда задает наводящие вопросы. Наверное, это продолжается довольно долго — откуда мне знать? Но вдруг Чешир останавливается, стряхивает меня со своего плеча — устоять на ногах не получается, я плюхаюсь на траву.

— Мм… Пршли?

— Нет, мой юный друг. Мы вообще шли не туда. — я поднимаю глаза — кот в раздумье чешет подбородок.

— Пщему?

— Герцогиня не переносит пьяных. И просто не пустит вас в таком состоянии. Да и мне все труднее… — он не продолжает фразу, но его взгляд подсказывает, что трудно ему вовсе не тащить меня на себе и даже не выслушивать мой бред.

— Ааа? — без лишних слов котяра хватает меня поперек талии и вносит под водопад — оказывается, мы на берегу небольшой речушки! Черт! Вода просто ледяная! Я начинаю брыкаться, но в ягодицу недвусмысленно впиваются когти.

— Эй, пусти! Холодно же! Коот! Вместо ответа мою голову держат под струями холодной воды жесткие сильные руки. У меня уже нет сил отбиваться, я просто вишу на нем. Наконец-то пытка кончилась и он вытаскивает меня на берег. Экзекуция возымела эффект — в мозгах у меня прояснилось, я сажусь и уже более осмысленно осматриваюсь. Чешир стянул мокрые шорты и развалился рядом, явно блаженствуя под лучами предзакатного солнца. А меня начинает бить дрожь, холод идет не снаружи, хотя легкий ветерок и вносит свою лепту. Нет, ледяная волна поднимается изнутри, я обхватываю себя руками, пытаясь удержать хоть каплю тепла.

— Вам холлодно, мой пррррелестный друг? — лениво мурлычет рядом Чешир.

— А сам-то как думаешь? — у меня зуб на зуб не попадает, я с ненавистью смотрю на наглого котяру, который потягивается на солнышке.

— Мой вам совет — снимите мокрую одежду. Так и вы быстрее согрррреетесь, и она быстрррее высохнет. — вот скотина. Советы он тут мне дает.

— Между прочим — я не просил меня поить! И меня даже не предупредили! — кот переворачивается на живот, подпирает голову рукой и жмурится.

— Я так понимаю, моим советом вы не хотите воспользоваться? — хочется ответить что-то в духе Зайца, но совет-то дельный. Тихо бурча, я все-таки раздеваюсь, раскладываю рубашку и шорты на камнях и ложусь на нагретую солнцем траву.

— Я бы снял все — но вы, видимо, решили мерзнуть.

— Отвянь, а? — мне становится теплее, дрожь медленно унимается. Я вытягиваюсь, закидываю руки за голову. — Значит, мы шли не туда. А как мы теперь попадем к Королеве? Ведь Соня ясно сказала — оттуда прямо до вечера.

— Налево до вечера. А потом прямо и до обеда. Наша Соня знаток, но несколько… Академична. Я знаю более короткий путь до поместья Герцогини.

— Ак… академична? Соня — академик? — меня разбирает смех. Да её пальцем ткни — виски брызнет! — Соня! Ооой, академик! — неожиданно мои запястья стискивают сильные пальцы, надо мной нависает жилистое тело.

— Вы ничего не знаете, мой юный друг. И советую вам больше не смеяться над обитателями этого мира. — в паре дюймов от моего лица я вижу белоснежные и очень острые зубы. Но почему-то не боюсь.

— А над вами? Над вами тоже нельзя смеяться, обладатель длинного хвоста? — кот улыбается и клыки прячутся за обманчиво мягкими губами.

— Можете попрррробовать. — он тихо мурлычет и наклоняется ко мне. Я молчу. Бирюзовые глаза видят меня насквозь, и когда его губы касаются моих — я замираю. Он целует меня нежно и неторопливо, то дразня ловким языком, то посасывая нижнюю губу. При этом его бедро раздвигает мне колени, и я чувствую, как к моему паху прижимается его напряженный член.

Вот же черт! Это что, это… Это… Но Кот отвлекается от моих губ и нежно ласкает мочку уха. Потом принимается вылизывать за ухом, его язык шершавый, как у… кота. Это производит неожиданный эффект — мое тело отзывается, я выгибаюсь ему навстречу, чувствуя сладкую истому.

— Ммммрррррр… — он мурлычет и вибрация отдается эхом в моем теле. Последним усилием воли я пытаюсь отстраниться, но котяра мурчит еще громче.

— Ннн… Не… Не наадоо…

— Ты уверрренн? — шершавый язык медленно проводит по моей шее влажную дорожку. При этом его хвост выписывает узоры на моей коже, и от этих прикосновений я просто теряюсь во времени и пространстве.

— Оххх, Чешиир!

— Мммммрррррррррр… — нежные поцелуи спускаются по моему животу, от этих ласк мой член встает колом и грозит порвать трусы. Кот на мгновение замирает и я приподнимаю голову. Лукаво улыбаясь, он цепляет когтем резинку боксеров. Я теряю голову, закрываю глаза: так мучительно медленно ткань ползет вниз.

— Бооожее…

— Ммммрррр, нет, это все еще я. — сильные пальцы сжимают мои бедра, шершавый язык скользит вокруг, не спеша приблизиться. Я вцепляюсь руками в траву, вскрикиваю когда губы смыкаются кольцом на моем члене и вбирают его во влажную теплоту. Этого достаточно — меня бьет дрожь и я изливаюсь в нежный рот. В глазах темнеет, но отчетливо слышно довольное мурлыканье. Сильные руки обнимают меня, пока я перевожу дух.

— Вы согрелись, мой юный дррруг? — из блаженной истомы меня вырывает мурчание. Согрелся? Да я думал, что расплавлюсь.

— Чешир. Меня зовут Алекс, — я нехотя открываю глаза, только для того, чтобы увидеть два бирюзовых омута над собой..

— Я знаааю. — он мурлычет, и я слышу довольные нотки. И опять жмурится, наглый котяра.

— Как бы мне ни хотелось остаться здесь, но солнце заходит. Нам пора. — Он легко встает, протягивает мне руку — я хватаюсь за неё и тоже встаю. Собираю свою одежду, начинаю натягивать шорты. И вот эти обыденные действия как-то странно перечеркивают, смазывают все, что произошло недавно. Завязывая рубашку узлом на животе, я оборачиваюсь — Чешир шнурует кроссовки. Улыбаясь, смотрит на меня, а я отвожу взгляд, отворачиваюсь, проверяя, все ли застегнуто. Над ухом раздается голос.

— Идем? — Я опять подскакиваю — Чешир в облике толстого кота вальяжно развалился прямо в воздухе.

— Ээээ… Почему?

— Я вижу, что смущаю тебя, вот и решил, что так нам будет легче. — бирюзовые глаза щурятся, в голосе уже нет бархатных ноток.

— Прости. Я просто… Пожалуйста, не надо! — я пытаюсь ухватить это эфемерное существо и неожиданно утыкаюсь носом ему в грудь. Как же быстро он меняется! Чешир гладит меня по голове, ерошит волосы — и мне это нравится!

— Идем, Алекс. — но я удерживаю его.

— Пожалуйста, Чешир… — он мягко улыбается. И снова начинает мурлыкать.

И снова мы идем по волшебному лесу. Он залит мягким светом уходящего солнца, здесь удивительно тихо и спокойно. Чешир молчит, иногда загадочно улыбается, поглядывая на меня. Эти улыбки смущают, я опускаю глаза и краснею. Чтобы немного отвлечься, начинаю расспрашивать.

— Чешир?

— Ммм?

— Расскажи о Герцогине. Здесь все не так, как в детской сказке — какая она, Герцогиня?

— Ну что тебе сказать, Алекс. Герцогиня, она… Герцогиня… — обычно красноречивый, Чешир сейчас только неопределенно хмыкает. — Ты все увидишь сам, мой милый, — с этими словами он обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Мне приятно идти вот так, я кладу руку ему на поясницу и мы не спеша пробираемся сквозь вечерний лес.

— Чешир…

— Да?

— А почему ты решил что я… Ну… Я…

— Что тебе нравятся мaльчики?

— Дда.

— Ты мне сам сказал.

— Я?! Когда?!

— Пока мы шли к реке. Ты разве не помнишь? — он смотрит на меня с любопытством и легкой усмешкой. — Меня это не удивляет, впрочем. Пойло Шляпника часто производит подобный эффект, — я останавливаюсь, потрясенный.

— То есть… Если бы ты меня не увел, я все это выболтал бы прямо там? — Кот улыбается и прижимает меня к себе чуть крепче.

— Не обязательно именно это, но что-нибудь выболтал бы. Хотя мне кажется, что эти губы созданы не только для болтовни. — Вертикальные зрачки бирюзовых глазищ расширяются, он наклоняется и целует меня. У меня замирает сердце, я обхватываю его руками за шею и прижимаюсь все сильнее, чувствуя, как горячие ладони гладят мои ягодицы. Когда Чешир выпускает меня — я еле дышу, а шорты просто неприлично бугрятся спереди. Однако и Хищник не так уж хладнокровен — его прекрасные глаза затуманены, по виску течет пот. Он прижимается ко мне бедрами и я с радостью ощущаю твердую выпуклость на его шортах.

— В таком виде… Мммрррр… Идти в гости… Мммррр…

— Чтоо? — котяра мурлычет, тискает мои ягодицы и это приносит такое удовольствие, что я вот-вот замурлычу сам.

— Вот чтоммммррррррр… — он впивается мне в губы поцелуем, расстегивает ширинку и горячая ладонь забирается в тесноту моих шорт. Словно во сне я повторяю его действия и через несколько секунд в моей руке чуть подрагивает извлеченный наружу член Хищника.

Мне хочется спуститься вниз и рассмотреть его, или даже поцеловать — как делал Чешир на берегу. Но котяра не отпускает меня, его жадные губы терзают мой рот, а горячая ладонь ласкает мое орудие, вызывая громкие стоны. И я обхватываю ладонью его ствол, сдвигаю кожицу вниз и обвожу большим пальцем гладкую головку. Хищник отрывается от моих губ и смотрит на меня удивленными глазами.

— Ооохх… Еще… — я улыбаюсь, легонько прикусываю его нижнюю губу и начинаю медленно двигать ладонью вверх-вниз. Он стонет, неосознанно дергает бедрами, толкаясь мне в руку. Еще несколько движений — и на мою ладонь выплескивается его сперма. Он тихо шепчет:

— Не убирай руку… — и нежно целует мой кадык, сжимает ягодицу ладонью, а вторая рука быстро доводит начатое до конца, а меня — до экстаза. Кот отпускает меня, берет за руку и слизывает нашу сперму, блаженно жмурясь.

— Ммм, Алекс… — он обнимает меня, легко касается губами угла рта. — Идем же, иначе я наброшусь на тебя прямо здесь.

— А чем это плохо? — я улыбаюсь, сжимаю его пальцы и иду следом.

— Ты не знаешь, насколько болтливы ночные цветы!

— Ночные? А… А дневные?! — я забегаю вперед и смотрю в глаза Чешира.

— О, эти зазнайки заняты только собой, их мало что интересует, — он смотрит на меня, не выдерживает и громко смеется.

— Успокойся, мой мaльчик. Разговаривать умеют только садовые цветы, да и то не все.

— Честно?

— Честно, честно. Мы пришли. — мы входим в гостеприимно распахнутые чугунные ворота, которые закрываются за нами, причем одна створка едва не хлопает меня по заднице. Чешир хмыкает, и добавляет легкий шлепок от себя, ввергая меня в жаркую волну смущения. Войдя в дом, мы оказываемся в уютной гостиной, где горит камин, накрыт стол, но абсолютно пусто. Почему-то никто не встречает нас.

— Чешир… А где хозяйка-то? Может, надо было позвонить у ворот?

— Она знает, что мы пришли — ведь ворота были открыты. Должно быть занята еще. — котяра усаживается за стол и потирает руки. — Таак, что тут у нас?

— Тут у нас наглый кошак, которого пора отшлепать газетой по ушам. — раздается за спиной женский голос.

— И вам добрый вечер, герцогиня Изабелла. — Чешир и ухом не ведет, выбирает себе куриную ножку и начинает обгладывать с таким аппетитом, что у меня урчит в животе. Я оглядываюсь — в комнату вошла высокая красивая женщина.

Медленно покачивая бедрами, Герцогиня подходит к столу, Чешир вскакивает и отодвигает для неё стул. Она улыбается мне.

— Варкается. Садитесь, юный гость — будем ужинать. Вряд ли на столе у Шляпника имелось что-то посущественнее лимона. — я сажусь за стол — ароматы заставляют мои ноздри жадно раздуваться. Какое-то время мы молча едим, наконец я чувствую, что не в силах проглотить больше ни кусочка. Чешир уже давно вяло ковыряется в тарелке, странно поглядывая на Герцогиню. Я же стараюсь не смотреть на неё вообще.

Дело в том, что формы герцогини… Как бы выразиться… Имея возможность наблюдать маменькиных подруг, которые силикон куда только не закачивают — такого я все же еще не видел. Остается полной загадкой, как она дотягивается до своей тарелки! Ужин заканчивается, хозяйка встает и приглашает нас к камину, где стоит небольшой диванчик и пара кресел. Герцогиня усаживается на диван, Кот плюхается в одно из кресел, но когда я собираюсь занять второе — женщина тянет меня за руку, понуждая сесть рядом с ней.

— Значит, идете к Королеве, юный гость?

— Алекс. А откуда вы…

— Меня предупредила Соня. Только ваше имя она то ли забыла, то ли не захотела сказать. И уж точно — сообщить, как вы очаровательны, ей даже в голову не пришло! — ладонь герцогини тянется к моим волосам, я привычно отклоняюсь. А вот когда Чешир треплет мои волосы — никакого дискомфорта я не испытываю.

— Эммм… Герцогиня..

— Белла.

— Герцогиня Изабелла, я не нахожу себя очаровательным. — она тихо смеется и снова тянется к моим волосам, но её руку перехватывает другая.

— Белла, милая Белла, — низкий голос Чешира раздается над моей головой, он мгновенно и бесшумно оказался за спинкой дивана. — Я прошу тебя, не надо тянуть свои наманикюренные пальчики к нашему гостю. — он целует ей руку и отпускает, после чего его руки скользят по моим плечам и он обнимает меня, слегка нависая. А герцогиня неожиданно наклоняется ко мне и буквально тыкается носом в висок.

— Ах вот оно что… Наш пушистый уже успел! — она улыбается, пересаживается в кресло, закинув ногу на ногу. — Что ж, если вы уверены, мaльчики, что не желаете небольшого разнообразия..

— Прости, Белла, при всей привлекательности твоего… твоих разнообразий, мы уверены.

— Тогда можете занять Южную спальню. Котик, там ты найдешь все необходимое, — у меня куда-то проваливается сердце от её слов, сказанных так спокойно.

— Ну а у меня еще есть небольшое дельце, — она усмехается и выходит из комнаты.

Со сладко замирающим сердцем я жду, что Чешир сядет рядом, но он продолжает стоять за моей спиной, обнимая. Потом наклоняется к моему уху и тихо, как-то виновато шепчет:

— Алекс. Я все решил сам, даже не спросив тебя. Может быть, ты… Хотел бы? — я прижимаюсь щекой к его щеке, нежно целую его, едва касаясь губами.

— Чешир. Хищник… Мне не нравятся женщины.

— Белла не совсем женщина, — его голос все тише, и где-то в глубине горла рождается тихое урчание.

— Что ты имеешь в виду?

— Она… У неё тоже есть член, — я раскрываю рот и таращусь на Кота. Того, кажется, искренне забавляет моё удивление. — Ну так что? Твое решение не изменится?

— Мое решение не изменилось бы, даже если бы у неё их было три, — Глаза Чешира вспыхивают, он наклоняется и впивается в мои губы. Его язык проникает в мой рот требовательно и уверенно, скользит там, исследуя и дразня. Я пытаюсь отвечать, но мне не дают ни малейшего шанса, котяра жадно целует, терзает мои губы, горячие руки нетерпеливо расстегивают рубашку. Пальцы нежно касаются сосков, я вздрагиваю. Когда кажется, что мы оба вот-вот задохнемся, он отпускает меня. Мы смотрим в глаза друг другу, я просто тону в этом бирюзовом море, затуманенном сейчас желанием и нежностью. Ладонь Кота ложится на выпуклость на моих шортах, ласково поглаживает, вызывая дрожь. Хищник выпрямляется, берет меня за руку, хрипло шепчет:

— Идем? — я вздрагиваю. Сжимаю его пальцы, не отпуская руки обхожу диван. Бесшумно и уверенно, Хищник ведет меня по роскошному дому. Слишком уверенно — во мне просыпается крохотный червячок ревности.

— Чешир. Ты… Часто здесь бываешь?

— Приходится, — беззаботно откликается он. — Дом Герцогини — одно из немногих устойчивых мест в нашем мире, остальные часто перемещаются. Иногда необходимо их догонять.

— Бежать только для того, чтобы остаться на месте? — я расслабляюсь и улыбаюсь.

— Именно, — он распахивает какую-то дверь и пропускает меня вперед. Я замираю на пороге роскошной спальни. Вот где все произойдет! Сердце колотится где-то в горле, я нервно сглатываю. Чешир улавливает мое настроение, обнимает меня сзади и тихонько подталкивает вперед.

— Не бойся.

— Просто я… Понимаешь..

— Я знаю, что ты девственник. Не бойся, все будет хорошо, — его дыхание просто опаляет мою кожу, прикосновения губ, кажется, оставляют следы ожогов. Мы входим, Чешир садится на громадную кровать, усаживает меня к себе на колени. Я обнимаю его, легко целую в уголок рта, но он отстраняется. Нежно поглаживая мои голые колени, он тихо и спокойно объясняет мне, как нужно подготовиться. Я киваю, благодарно целую его.

— Если тебе нужна моя помощь…

— Думаю… Я справлюсь сам.

— Ты уверен?

— В чем я уверен — так это в том, что безумно хочу того, для чего требуется эта подготовка, — слыша это, он опять целует меня в губы, нежно и не спеша, потом отпускает.

Пока я принимаю душ и делаю все необходимые процедуры, меня бьет дрожь. Страх, желание, любопытство. Перед глазами только он — Кот, развалившийся на солнышке, так лениво и небрежно потягивающийся, его улыбка, гибкая фигура. Наконец, все закончено, я обматываю бедра полотенцем и выхожу. Чешир все еще сидит там, где я его оставил, напряженно дожидаясь. Увидев меня, он мягким кошачьим движением оказывается прямо передо мной. Резко срывает полотенце, сжимает мои ягодицы и целует в губы.

— Подождешь? Я быстро, — и так же плавно и бесшумно скрывается за дверью ванной. Он что, издевается? Да я готов ждать его годами! Я забираюсь под прохладные простыни, натягиваю их до самого носа, прислушиваюсь к плеску воды в ванной. Наконец-то шум воды стих, Чешир вышел. Кот не позаботился обернуть бедра полотенцем, и сейчас я разглядываю его обнаженное тело, облитое лунным светом. Он невероятно красив. И… возбужден. Скользящим шагом Чешир подходит к постели, улыбается и тянет за простыню.

— Нет, мой красивый мaльчик, нет. Я хочу видеть тебя. — он стягивает ткань, обнажая меня, его странные глаза чуть светятся в полутьме. Кот ложится рядом со мной, подперев голову рукой и смотрит. Его взгляд словно обволакивает мое тело, и оно отзывается — у меня начинается эрекция только от того, что он на меня смотрит! Я судорожно вздыхаю и тянусь к его губам. Хищник нависает надо мной и начинает покрывать поцелуями мое лицо, которое горит от волнения и предвкушения. Я запускаю пальцы в его волосы, перебираю шелковистые пряди, ощущая как прикосновения губ спускаются по шее. Шершавым языком Кот проводит влажную дорожку на кадыке, потом дует и я вздрагиваю. Чешир только улыбается, его губы скользят по моей груди. Кончик шершавого языка начинает теребить сосок, вызывая громкий стон. Горячие пальцы чуть покручивают второй сосок и я выгибаюсь от удовольствия.

— Мммм… Чешиир! — не отвечая, он продолжает ласкать мое тело языком, губами, пальцами. Кончик языка скользит в пупке и от него словно идут электрические удары. Я напряженно жду, когда же будет уделено внимание члену, который уже давно стоит колом, но садист-котяра поднимается надо мной на локтях и целует в губы. Когда его вздыбленный член начинает тереться о мой, я всхлипываю от острого, почти мучительного удовольствия.

И снова губы Кота начинают свое путешествие по моему телу, заставляя меня стонать и выгибаться. Кажется, что его руки везде — гладят, царапают, щиплют. Наконец, я чувствую горячее дыхание над головкой своего члена. Ладонь обхватывает ствол, чуть сдвигает кожицу вниз и оголенную головку плотным кольцом сжимают губы.

— Ммммм… — я закрываю глаза и для меня остается только этот рот, всасывающий мою плоть в самое нёбо, губы, сжимающие её и наконец — узкое горло, которое насаживается на головку заставляя меня цепляться за простыни и кричать от наслаждения. Губы перемещаются к яичкам — и теперь же