Лучшие друзья (перевод с английского). Часть 2

Моя жизнь теперь была разорвана в клочья, мой брак и все, ради чего я работал, испарилось, исчезло в дыму. Я стал сварливым кислым ублюдком, я обрушивался на всех, и знал, что со мной было трудно иметь дело. Я чувствовал, что моя жизнь выходит из-под контроля.

Работать было все труднее, мой начальник потерял со мной терпение. С той ночи, когда все случилось, он устраивал все более тяжелые времена для меня, и думаю, что за этим стоял мой отец, потому что они были хорошими друзьями. Его отношение сделало жизнь невыносимой, я признаю, что могу быть упрямым ублюдком, когда хочу, и его отношение фактически стало катализатором для большого изменения.

После завершения моего обучения я стал сертифицированным электриком. Из-за наших ухудшающихся отношений я некоторое время думал о том, чтобы выйти в одиночное плавание, и наконец, решил, что настало время действовать, и привел в движение колеса. Я поговорил с местной станцией техобслуживания, в задней части которой находилась небольшая пустующая мастерская, а над ней была комната, из которой я мог бы вести бизнес и жить в ней. Это будет мой новый бизнес и мой дом.

Я собрал все сбережения, что заработал, выполняя работу по найму для друзей. Эти деньги нигде не светились, и их было достаточно, чтобы хотя бы начать.

Разделение наших с Кэсси финансов было трудным, я закрыл наши совместные счета и завел свой собственный, и Кэсс теперь была сама по себе.

Думаю, было бы справедливо сказать, что мой отец потерял ко мне уважение. Моя мать, которая хотя бы немного поддерживала меня, теперь делала это намного меньше, они сердились на меня за то, что я ушел от своей жены и новорожденного ребенка.

Мама Кэсси, которая знала часть истории, была единственной, кто относился ко мне хоть немного снисходительно.

Папа однажды поймал меня у мамы Кэсси, когда я выполнял для нее какую-то работу во дворе. Он воспользовался возможностью, чтобы, яростно брызгая слюнями, прочитать мне проповедь о жизни, семье и обязанностях.

Мама Кэсси все это слышала, и хоть и молчала, пока он не ушел, после сказала:

— Джейсон, почему бы тебе просто не рассказать им правду? Таким образом, ты, по крайней мере, получишь передышку.

Я покачал головой:

— Нет, мама, если я скажу, то это разрушит их отношения с Кэсси, а мне нужно, чтобы они были рядом, чтобы поддержать ее. Ей понадобится вся помощь, которую она сможет получить в ближайшие годы.

Я устроился в своей новой жизни, получил много заказов, хотя это означало работу долгими часами. В финансовом отношении дела шли хорошо, и я почувствовал огромное удовлетворение и гордость. Я собрал отличную клиентуру и получал множество повторных вызовов.

Кэсси не отпускала, она отказывалась подписывать документы о разводе и боролась, пинаясь и крича все время. Она без устали связывалась со мной каждый день. Я просыпаюсь утром, а от нее уже пришло СМС. Когда садился обедать, — еще по крайней мере одно. Она никогда не останавливалась. Она с большим удовольствием описывала мне весь свой с Джейси день. Что они делали и как все у них все шло. Она посылала фотографии их обеих, и каждый раз добавляла: «люблю тебя и целую.

Затем внезапно все прекратилось. Просто СМС больше не было. Это казалось странным, и, если честно, я не заметил того, что случилось. В течение нескольких дней не было ничего, и я подумал, ну, это должно было когда-нибудь случиться. Я никогда не отвечал ни на одно из ее сообщений. Она явно пошла дальше и, вероятно, решила рассказать Крису правду.

***

Я стоял на стремянке, прозванивая электрические кабели, когда зазвонил телефон, это была мама Кэсси, плачущая взахлеб, и умоляющая о помощи. Она выталкивала между всхлипами и судорожными вздохами:

— Джейсон, пожалуйста, помоги, мне нужна твоя помощь.

— Где ты, и что происходит?

— Я — в вашем доме, Кэсси больна.

Ее голос был слабым и ломким, и когда телефон отключился, я запрыгнул во внедорожник и помчался туда.

На подъездной дороге стояла машина отца, и когда я ворвался внутрь, моя мама стояла рядом с креслом мамы Кэсси и поила ее чаем, а папа носил Джейси по комнате, пытаясь успокоить.

Я стоял с открытым ртом:

— Что, черт возьми, происходит?

Отец гневно огрызнулся:

— Не то чтобы тебя это трогало, но твоя жена лежит в больнице с чертовой пневмонией, и она очень плоха. Элизабет пыталась позаботиться о вашей дочери самостоятельно, но ей стало плохо.

— Черт, и что ты хочешь, чтобы я сделал?

Он подошел и сердито сунул мне кричащего ребенка:

— Вот, присмотри за своей дочерью.

Последнее что я хотел — это держать на руках этого ребенка, но я увидел стальной блеск в глазах отца, прижал ее к себе и обнял, как меня учили на дородовых занятиях. Я крепко держал ее, покачивая, шагая по дому, и она, медленно, но верно, успокаивалась, пока ее тихие сосательные движения губами не дали мне понять, что она голодна. Я прошел на кухню мимо родителей, сидевших с Элизабет и пытавшихся ее утешить, нашел бутылку в холодильнике и нагрел ее.

Когда Джейси поела, я сменил ей подгузник и уложил спать.

Отец поднял на меня глаза:

— Мы идем в больницу, присматривай за Элизабет и Джейси.

Они исчезли, оставив Элизабет и меня одних.

Она выглядела измотанной, поэтому я приготовил ей ужин и чашку чая. Пока она отдыхала, я прошептал:

— Что случилось, мама?

— Кэсси сильно заболела, и ее срочно отправили в больницу, я думала, что все будет хорошо, но сегодня все это настигло меня. Извини, я не знала что делать, поэтому позвонила тебе, но после появились Тед и Агнес.

— Все в порядке, мама, у тебя все будет хорошо.

Она с надеждой смотрела на меня.

— Джейсон, ты поможешь, не так ли? Если бы ты мог приходить и помогать по вечерам, мы вместе могли бы справиться.

Пытаясь найти повод для отступления, я пробормотал:

— Мои родители могут помогать в течение дня. Вероятно, есть какая-то государственная помощь по вечерам.

— Нет... — огрызнулась она. — Джейсон, мы — семья, и нам нужно, чтобы ухаживал ты. Я умоляю тебя.

Она крепко держала меня за руку.

— Джейсон, это — твоя семья. Кэсси была дурой, но ты никогда не убедишь меня, что не любишь ее, несмотря на ее глупость. Ты станешь невероятным отцом, если просто дашь ей шанс. Пожалуйста, не подведи меня.

Она немного расслабилась в кресле, прежде чем вздохнула:

— Ребенок крепко спит, дорогой. Возможно, ты бы смог поехать в больницу и проверить для меня Кэсси, я не могу вести машину.

***

Кэсси лежала в изоляторе, находясь в кризисе, она была больна, очень больна. Ее преднамеренно поместили в кому, чтобы помочь стабилизироваться. Ее легкое свернулось, и хотя его надули вновь, она все еще была в ужасном состоянии и — на аппарате искусственной вентиляции легких. Мои родители ушли, поэтому я сел и взял ее за руку. Прежде чем войти я обещал себе, что буду сильным, но это было невозможно. Пока сидел, держа ее за руку, пришло осознание: она могла умереть прямо здесь и сейчас. Мне не стыдно признаться, что я плакал как ребенок. Я говорил с ней, я ругался на нее и на себя, и даже молился.

Когда вернулся домой, мама опять пыталась ухаживать за плачущим ребенком. Она была настолько слаба, что я видел, что она не справляется. Я взял девочку, вымыл ее, сменил подгузник, покормил и уложил в кровать, а потом налил для мамы чашку чая.

— Элизабет, если моя мама сможет помочь тебе завтра, я приду вечером и подменю.

Она улыбнулась:

— Спасибо, Джейсон, мы сможем справиться, милый. Если ты поможешь, мы сможем пережить это вместе. Кэсси совершила огромную ошибку, но из этого вышло нечто удивительное, и это — маленькая девочка. Открой свое сердце, открой и впусти ее. Ты поймешь, что независимо от крови, эта маленькая девочка твоя.

Ночевал я у них, чтобы ухаживать за ними обеими. Моя мама помогала днем, а я приходил по вечерам.Мои усилия не остались незамеченными, и это, безусловно, заставило мою маму изменить свою позицию, она обнимала меня при каждой возможности и снова и снова говорила мне, как она мною гордится. Конечно, мой отец не смог не сунуть свой нос и тоже пришел помочь, и, как и мама, когда увидел усилия, которые я прикладывал, тоже смягчился.

Джейси действительно была милой маленькой штучкой, я пытался отделить свои чувства к ней от всего, я имею в виду, что это была не ее вина, но было трудно сдерживать свой гнев. Каждую ночь я качал и обнимал ее, укладывая спать. По вечерам, после того как покормлю и устрою ее и маму Кэсси, я шел и сидел с Кэсси. Часто встречался там с моими родителями, и мы сидели все вместе.

***

В конце концов, Кэсси вывели из комы, и она начала поправляться. Я был в палате, когда она открыла глаза, улыбнулась и протянула руки, и мы вместе заплакали, прежде чем она всхлипнула:

— Джейсон, где Джейси?

Я улыбнулся:

— За ней присматривает твоя мама.

На следующий день мы с ее мамой пришли навестить ее рано утром, и взяли с собой Джейси. Улыбка Кэсси была широкой, и когда я наклонился, чтобы передать ей Джейси, она поцеловала меня.

— Спасибо, Джей, спасибо.

Я не мог поверить, но почувствовал облегчение оттого, что она ожила, мое сердце громко билось, черт побери, я все еще любил эту суку-изменщицу, и да, это все еще было больно.

Мы провели вместе приятный день. Она держала и обнимала Джейси. Ее мама придумала какое-то оправдание, чтобы оставить нас с Кэсси наедине.

***

Две недели спустя Кэсси достаточно поправилась, чтобы ее выписали. Я забрал ее из больницы и отвез домой. Я остался и присматривал за ними в течение нескольких дней, пока она и ее мама полностью не выздоровели.

Это было тяжело, чертовски тяжело. Я чувствовал, что схожу с ума. Я имел полное право злиться, не так ли? Это было тяжело, потому что мне было приятно находиться дома, и ежедневные встречи с Кэсси напомнили мне, как сильно я скучал по ней, а потом, конечно же, была Джейси. С каждым днем я все более привязывался к ней. Она была великолепна, и ведь все, что есть хорошее на свете — это дети.

Когда Кэсси и ее мама полностью восстановились и стали в состоянии сами заботиться о себе, пришло время покинуть их.

Никто не пытался меня остановить, но уйти было трудно. Было больно — как бы мне ни не хотелось это признавать, я полюбил маленькую соплюшку, которую, к сожалению, считал ответственной за все, что было не так с моим браком. Моя жена занималась сексом с моим лучшим другом, и если я хотел вернуться к своему браку, мне пришлось бы растить ублюдка, а это было попросту нечестно.

Как и в случае любого распавшегося брака, эмоции являются лишь частью всего. Кэсси пришлось вернуться на работу, ее мать, хотя все еще была достаточно слабой, заботилась о Джейси в течение всего дня. Даже с возвращением Кэсси на работу, денег не хватало, поэтому я согласился оплатить взнос за ипотеку и коммунальные услуги. Даже притом, что они еще сводили концы с концами, я часто приносил продукты, Кэсси в ответ, оставляла меня на обед, и всегда все заканчивалось тем, что я проводил время с Джейси и укладывал ее в кровать.

Однажды, когда я принес им продукты, а день был долгим и утомительным, и я чувствовал себя сварливым, я застал Кэсси одну.

— Кэсси, нужно, чтобы Крис приходил и помогал тебе со всем этим. Я не могу позволить себе две семьи, это — его ответственность, а не моя.

Ее лицо побледнело, и на него наползла туча гнева. Она энергично затрясла головой, прежде чем взорвалась:

— Нет, черт возьми! Крис не имеет к этому никакого отношения. Он — не отец этого ребенка. Мне все равно, что ты скажешь, я предпочту голодать. Если ты не хочешь помогать, то и не надо, но Крис НИКОГДА не будет отцом Джейси. Я сама выращу Джейси, но он никогда не узнает.

Позже, когда Кэсс кормила Джейси грудью, пытаясь успокоить ее, я увидел, как растет уровень ее разочарования, потому что она рыдала как по покойнику. Кэсс выглядела сильно расстроенной и изможденной. Я взял Джейси на руки и подержал ее вертикально. В тот момент, когда она прижалась к моей щеке, она перестала плакать и успокоилась, я позволил ей отрыгнуть, и через двадцать минут уложил в кровать.

Когда вернулся в гостиную, мама улыбнулась.

— Эта маленькая девочка определенно является папиной дочкой, — а затем пробормотала: — Джейсон, я понимаю всю горечь, которую ты должен испытывать, но не позволяй обиде мешать тому, что может стать самыми счастливыми днями в твоей жизни.

Я повернулся и вышел, Кэсси последовала за мной к моему внедорожнику.

— Джей, прости, я знаю, что уже говорила это, но я имею в виду, я облажалась, я совершила ужасную ошибку и причинила тебе боль, я вижу это, но пожалуйста, пожалуйста, разве ты не можешь найти в своем сердце возможности простить меня?

— Я хочу тебя простить, Кэсс, но мне все еще так больно, что извини, но я не могу этого сделать.

***

Жизнь — это извилистый путь, и хотя мы все думаем, будто знаем, как поступим в таких-то обстоятельствах, на самом деле так никогда не случается. Просматривая фильмы, я всегда критиковал слабых ублюдков, которые сдались, но здесь и сейчас...

Каждый вечер, проведенный с Кэсси и Джейси, был еще одним днем, когда моя жизнь приостанавливалась, и каждый вечер, когда я обнимал и играл с Джейси, уходить становилось все труднее.

Каждый день был бесконечным циклом работ: сначала помощь Кэсси, затем возвращение в мою холодную пустую маленькую комнату над мастерской поздно ночью, пытаясь решить задачу с финансами. Однажды ночью я понял, что это глупо, единственным человеком, которого наказывает наше раздельное проживание, — это я: я оплачивал все счета и делал все тяжелые работы по дому и ничего не получал взамен, в довершение всего, я устал от мастурбации.

Все было медленно и затянуто, но с каждым днем я чувствовал, что гнев и боль понемногу исчезают. Мое сердце разбила и приняла за меня решение Джейси. Я сидел в гостиной, обнимая ее, в то время как она прижалась к моему подбородку и пробормотала:

— Па-па.

Кэсси чуть не упала со стула.

— О, мой бог, Джейсон, ты слышал это? — заплакала Кэсси. Схватив Джейси, она поцеловала ее. — О, ты, милый, красивый маленький ангел.

Конечно, я слышал, как мне не слышать. Мое сердце билось, и нет никакого объяснения тому, что я чувствовал. Ее первые слова...

Той ночью, когда ехал домой, я плакал, и было несколько беспокойных ночей, после чего я решил остаться дома на несколько дней, чтобы подумать и очистить голову.

В следующий раз я увидел их на выходных, когда пришел косить газон. Кэсси была на работе, а мама и Джейси сидели на коврике в гостиной, и увидев меня, она встала, цепляясь за маму, и неуверенно шатнулась ко мне, вытянув руки. А потом села, не удержав равновесия. Я опустился на колени, а она поднялась и продолжила падать в меня.

— Па-па...

Взгляд на лице мамы сказал все. Она была поражена.

— О, Джейсон, почему ты не видишь, она любит тебя. Сынок, тебе нужно остановить всю эту глупость, это — твой дом и твоя семья. Я умоляю тебя проснуться.

***

Я принял решение... Я вернулся домой. Должно быть, многие люди, читающие это, подумают, что это слабость или глупость, но для меня это казалось правильным, иногда нужно просто делать то, что считаешь правильным, даже если это и больно

Сначала я спал в комнате для гостей, но даже это было тяжело, поскольку Кэсси хотела, чтобы у нее был настоящий брак, чтобы я вернулся в ее кровать. Она пользовалась любой возможностью, чтобы дразнить и мучить меня, щеголяя по дому в постоянно уменьшающемся количестве одежды, дом был наполнен ее сладкими духами. Отрицать ее прелести становилось все труднее, а я был всего лишь человеком.

Напряжение нарастало, и наступил момент. Я с огромным удовольствием разбил нашу старую кровать на куски. Я не разбирал ее, а взял топор и выплеснул весь свой гнев, разрубив ее на миллион кусочков. Я загрузил их в кузов моего внедорожника и отвез на свалку. По дороге домой я привез новую кровать. Я ничего не сказал, но когда Кэсси вернулась домой и вошла в спальню, чтобы повесить свой пиджак...

Она ворвалась в гостиную и прыгнула в мои руки с сияющей улыбкой на лице.

— Боже мой, спасибо, Джей!

***

Той ночью мы опять стали мужем и женой. Сначала это было трудно; мы не впали в сексуальное блаженство. У меня все еще было чувство предательства и да, несовместимости. Я боролся с тем, что случилось той ночью, и с выражением чистого экстаза на ее лице, бывшего когда Крис трахал ее. Она потерялась тогда в полном восторге, в сексуальной эйфории. Ее руки и ноги обвивались вокруг него, ее голова моталась из стороны в сторону, в то время как она кричала, кончая сильнее, чем я когда-либо видел. Я никогда не видел такого уровня возбуждения прежде, и было больно, что он смог сделать это с ней.

Сначала, когда мы занимались любовью, Кэсс слишком старалась, и меня это бесило. Когда мы занимались любовью, она чуть не кричала, и я понял, что это подделка. Однажды ночью, когда мы занимались любовью, и она снова начала кричать, я яростно оттолкнул ее и взорвался:

— Заткнись, Кэсс, просто заткнись! Не относись ко мне как к идиоту! Если тебе не нравится то, что я делаю, или я не удовлетворяю тебя, просто скажи, но не притворяйся.

Она смотрела на меня в ужасе и расплакалась, очевидно, смущенная тем, что ее уличили.

— Мне жаль, — всхлипнула она, — я просто хотела, чтобы ты знал, как сильно я наслаждаюсь нашей любовью.

— Да, хорошо, если тебе нравится, то к чему все это театральное дерьмо? Это оскорбительно!

— Детка, но ты действительно делаешь это для меня, ты — замечательный любовник, я просто хочу быть для тебя лучше, и я хочу сделать это особенным.

Эти слова нашли отклик, и когда я в одиночестве исследовал в интернете методы занятий сексом, то решил не быть «вторым лучшим». Я хотел, чтобы она наслаждалась сексом так же, как и я. Она была невероятно сексуальной женщиной. Я хотел убедиться, что не выгляжу бледно по сравнению с Крисом.

Там было много информации о совершенствовании техники. Погрузившись в нее, я понял, чего мне действительно не хватало: я был слишком сосредоточен на своем собственном удовольствии. Это требовалось изменить, поэтому я начал потихоньку применять то, чему научился.

***

Все встало на свои места, когда мы занимались любовью однажды той ночью, которую я теперь считаю началом нашего нового брака.

У нас был приятный вечер, Джейси была у мамы Кэсси. Я приготовил романтический ужин и сосредоточился на ней. Мы немного выпили, а потом танцевали и целовались на диване, прежде чем я понес ее в кровать.

Я начал медленно дразнить и ласкать ее, я дразнил и щекотал, разминал и поглаживал повсюду, кроме ее киски, я не нырял прямо к ней, как раньше, я не торопился, и ее мурлыкающее ворчание, легкие хныканья доказывали, что она наслаждается этим,

Когда мы поцеловались, я медленно провел руками по ее дерзким торчащим соскам, по ее трепещущему животу и прижался к ее внутренним бедрам, поглаживая и массируя, прежде чем налечь на ее киску. Она подняла бедра и позволила своим ногам раскрыться, приглашая меня войти, но я ждал, просто играя с ее лобком и вновь проводя пальцами по ее внешним губам, дразня и мучая. Когда я, наконец, сунул палец в ее набухшую и налившуюся кровью киску, то был удивлен тем, как легко он скользнул — она была мокрой от предвкушения.

— Тебе нравится, детка? — спросил я.

Она простонала:

— Боже, как ты думаешь?... Это так приятно...

Я обхватил ртом ее заостренный сосок и всосал его, потерся носом и покусал, пока она не мяукнула:

— Так хорошо, не останавливайся...

Я начал с силой вставлять в нее пальцы, добавив еще один в щепоть; Я качал ими внутрь и наружу, аккуратно трахая ее. Ее киска сжалась, а клитор вылез из защитных складок, выглядя огромным. По мере того как я трахал ее все сильнее и быстрее, все глубже, мои руки покрылись ее теплыми слизистыми соками.

— О, черт возьми, я сейчас кончу... — хныкнула она. — Черт, не останавливайся... чтоб тебя, не останавливайся... трахни меня...

Ее тело напряглось, когда она резко прижала свою киску к моей руке, пытаясь сильнее насадиться на нее, исчезающую в ее фонтанирующем отверстии...

Когда она пришла в себя, я забрался между ее ног и начал целовать ее вверх по внутренней стороне бедер, я сосал ее плоть, я целовал и покусывал, оставляя небольшие следы укусов там, где я был. Когда оказался между ее ног, я медленно облизал ее киску, слизывая все ее соки.

— Господи, Джей, что ты со мной делаешь?!

Я не ответил, я вонзил язык в ее сочную пряную дырку: она все еще была опухшей и наполненной соком, когда я работал над ней языком. Она корчилась и извивалась, пытаясь отползти.

— Джей, детка, просто трахни меня, дорогой, мне это нужно, прямо сейчас.

Я смеялся:

— Ты получишь все, когда я буду добр и готов, но не раньше.

Я сунул пару пальцев рядом с языком и целенаправленно толкал их внутрь и наружу, сначала мягко, но с все возрастающей интенсивностью.

Она перестала пытаться пошевелить меня, а ее руки схватили меня за волосы и запутались в них, в тот момент как я облизывал и сосал ее истекающую киску. Когда я задвигал языком по ее клитору и засасывал его в рот, и тихие хлюпающие звуки наполнили мои уши, она подпрыгнула так, что ее тело оторвалось от кровати, и закричала:

— О, черт, да, да! Иисус, не останавливайся!!!

Я сжал губы вокруг ее пульсирующего раздутого клитора и сильно сосал его, одновременно толкая и качаясь пальцами в ее мокром отверстии.

Когда я трахал ее своей рукой, ее тело стало горячим, а потом покраснело.

— Да, блядь, да!... Трахни меня, трахни меня!!... — Ее ворчание и тяжелое дыхание становились все громче и громче, ее тело изогнулось, когда она прижалась к моему лицу, вжимая клитор в мой язык...

Когда она пришла в себя, я поднялся между ее ног и медленно всунул член в ее заполненную расплавленным соком щель. Ее рот накрыл мой, и она поцеловала меня как никогда, она ворчала и хныкала, когда я вонзался в нее. Я качался так сильно, что мои бедра позволяли зарыться в нее глубже, чем когда-либо, и ее тело ответило, ее ноги обвились вокруг меня, ее руки плотно вцепились в мою шею, а рот влажно сосал мое ухо. Я замедлялся до уровня улитки, крутя и вращая бедрами, затем сильно и быстро толкался, а потом вновь замедлялся, поочередно создавая и снимая напряжение.

Это, безусловно, дало желаемый эффект — Кэсс громко застонала сквозь плотно прижатые к моим губы, потом оторвалась и закричала:

— Да, да, трахни меня!... О боже, трахни меня, детка!!... — и это было реально, актерское мастерство ушло, уступив место страсти и похоти. Мы вместе пришли к бурному взрыву цунами, если сравнивать в масштабе.

В темноте, свернувшись вместе, наши тела купались в холодном поту, и Кэсси нежно поцеловала меня:

— Боже, это было удивительно, черт возьми, я никогда не чувствовала ничего подобного.

— Так я смогу конкурировать с Крисом?

Печальное выражение лица сморщило ее лицо.

— Джей, пожалуйста, никогда больше не говори так, я ошиблась в тот раз, ты — человек, которого я люблю, и ты намного лучше него.

Наша вновь найденная страсть была удивительной вещью, мы снова были словно подростки. Мы занимались любовью каждую ночь, и она всегда была наполнена страстью и опьяняла...

***

Кэсси неожиданно почти сразу забеременела, это не было запланировано, но не было и тем, чего мы не желали. Мы были благословлены совершенно новым крупным мальчиком, которого назвали Джеймсом в честь покойного отца Кэсси. Он был пузырящимся, большим пучком радости, и принес еще больше света в нашу жизнь. Рождение было удивительным, и, как ни странно, Джеймс напоминал Джейси, когда та родилась, и нет, я не сдавал анализы ДНК, я уже почти хотел сдать, но нет. Тот факт, что теперь мы снова стали полноценной семьей, и что я так старался, имел и другие преимущества. Мои отношения с отцом расцвели. Мои попытки стать наилучшим отцом впечатлили его. Я думаю, он также был достаточно умен, чтобы понять, что между Кэсси и Крисом что-то случилось, но мы никогда не говорили об этом. Его все еще раздражало, что я исключил Криса из нашей жизни.

Когда я переехал домой, то поставил условием примирения только одно: Крис был мертв для нашей семьи. Мы не будем иметь ничего общего с ним или его семьей.

Кэсси была рада принять хоть что-то, что вернуло нас друг к другу, но ей это не понравилось. К ее чести она прикусила язык ради мира и спокойствия.

Во многих отношениях наши отношения были как никогда лучше, Кэсси погрузилась в роль матери на полный рабочий день, и сосредоточилась на детях и содержании дома. Она барахталась, как большинство молодых матерей, пыталась поддерживать связь со своими друзьями, но это было невозможно, и она стала немного отшельником. Её единственной отдушиной для человеческого общения были наши родители, моя мама особенно любила маленького Джеймса.

Все прошло относительно гладко, хотя и были некоторые технические заминки. Как, например, тридцатая годовщина свадьбы родителей Криса. Когда это произошло, была устроена огромная вечеринка и, конечно, мы получили приглашение. Кэсси просила и умоляла меня пойти. Но я держался твердо: ни за что, если Крис собирался быть там, нас не будет. К счастью, мама Кэсси и даже мой отец были на моей стороне, но это не обошлось без неистовой истерики Кэсс, и несколько дней она было со мной холодна.

***

Я месяцами работал почти каждый день недели, пытаясь высунуть голову из воды. Все это раздельное проживание стоило больших денег. Однажды в субботу, после долгого утомительного дня я пришел домой и увидел, что Кэсси сидит за столом и пьет кофе с очень симпатичной рыжеволосой девушкой. Ух, ты... Боже мой, какая милашка, лучше и быть не может. Даже чертово слово «великолепная» на самом деле недостаточно для ее описания. Я не мог отвести от нее глаз, и понял, что выгляжу дураком. Кэсси покачала головой и хихикнула, представляя нас. Ее звали Мари.

Я кивнул ей и быстро, заикаясь, поприветствовал. Я никогда не заикаюсь, но тут был потрясен, мой рот пересох, а язык казался опухшим. Мне пришлось выйти, пока я не выкажу себя полным дебилом. Обычно я не веду себя так по отношению к другим женщинам, но что-то в ней повлияло на меня, она была чертовски хороша. Взяв пиво из холодильника, я оставил их наедине.

Я лежал на ковре в гостиной, играя с Джейси, когда вошли они обе. Они сидели на диване и смотрели, как играем Джейси, Джеймс и я. Повсюду были разбросаны игрушки, и Джейси с Джеймсом были шумными как никогда. Кэсси пробормотала:

— Джей, Мари хочет поговорить с тобой. Она хочет задать тебе вопрос.

Я нерешительно улыбнулся:

— Да, конечно, что случилось?

Мари глубоко вздохнула:

— Джейсон, я — невеста Криса. Мы скоро поженимся, и он попросил меня сегодня прийти сюда, чтобы спросить тебя, будешь ли ты шафером на нашей свадьбе.

Кэсси улыбнулась от уха до уха, но ничего не сказала.

Я был ошеломлен. Если бы я ел, то, вероятно, поперхнулся бы до смерти. Я впал в истерику:

— Ты, должно быть, шутишь?! Конечно, ты издеваешься, правда?

Она выглядела потрясенной моим ядом.

— Нет, Джейсон, я абсолютно серьезна. Крис хотел прийти сам, но после того как он рассказал мне, что произошло между вами, я подумала, что будет лучше, если приду я, растоплю лед и сама тебя спрошу.

Я не мог поверить, что кто-то может быть таким глупым.

— Мари, я не хочу тебя оскорблять, но ответ: «нет».

— Послушай, Джейсон, я знаю историю того, что произошло между вами, ребята. Я не пытаюсь пролить свет на то, что было или как вы все еще можете себя чувствовать, но разве плохо было бы двигаться дальше? Может, оставите прошлое позади? Мы оба хотели бы, чтобы ты был шафером. Я чувствую, что уже знаю тебя, Крис так много рассказывал мне замечательных историй. Я знаю, что Крис действительно хочет, чтобы ты был там. Он ведь был твоим шафером, не так ли?

Гнев, который я скрывал, с тех пор как мы с Кэсс помирились, рванулся назад и затопил меня.

— Уходи, Мари, пожалуйста, просто уйди, прежде чем я скажу что-нибудь, о чем потом пожалею. Я не хочу тебя обижать. На самом деле я не хочу иметь ничего общего с тобой или с твоим злотворным парнем.

Мари попыталась схватить меня за руку, но я отступил.

— Джейсон, пожалуйста, Крису очень больно, потому что вы, ребята, не можете все исправить. Он сожалеет о том, что случилось. Он очень хотел приехать сегодня и увидеть тебя лично. Я предположила, что, возможно, небольшие шаги будут лучшим подходом.

— Забудь об этом, Мари. Мы не хотим иметь с тобой ничего общего. Я вежливо попросил тебя уйти, поэтому, пожалуйста, просто уйди, и я бы предпочел, чтобы ты никогда больше не возвращалась.

Она металась взглядом между Кэсси и мной в поисках чего-то, но в конце концов, встала, обняла Кэсси и ушла.

Кэсси молчала, пока Мари не ушла.

— Джейсон, почему мы не можем оставить прошлое позади? Крис был твоим лучшим другом, как и я, и я скучаю по нему.

Я зарычал:

— Да, держу пари, что ты, блядь, скучаешь. Трахни его, да я бы не стал его тушить, если бы он горел.

Она гневно всхлипывала, рыдая:

— Черт, когда же ты забудешь об этом?

Я настоял на том, чтобы Кэсс держалась подальше от Мари, но последовавший за этим спор был тяжелым, и в итоге мне пришлось прикусить язык.

— Джей, мне нужны подруги, мне нужны люди моего возраста, с которыми можно поговорить, и мне очень нравится Мари, я думаю, мы могли бы стать действительно хорошими подругами.

Я нахмурился:

— Я не могу помешать тебе выбирать подруг, но обещаю, что если ты где-нибудь будешь рядом с Крисом или если он когда-нибудь появится здесь, он пожалеет, что не умер.

Кэсси уловила уровень моего гнева и угрюмо прикусила губу, но думаю, поняла, что я серьезен.

***

Медленно, понемногу и изо дня в день Мари прочно обосновывалась у нас. Ее присутствие раздражало меня до чертиков, и моей единственной защитой было полностью игнорировать ее. Я дела вид, что не замечаю ее присутствия, не говоря уже о том, чтобы говорить с ней. Это было больным местом между Кэсс и мной. Ее злило, что я так груб с ее новой подругой. Я был зол, потому что она позволяет ей приходить. За исключением этой моей враждебности, они постепенно стали крепкими подругами.

Я регулярно видел, как они смеются и шутят, сидя за бутылкой вина. Однажды, когда я вернулся домой с работы, Кэсси и Мари были в гостиной, играя с детьми. Она улыбнулась мне, когда я вошел, а Джейси подбежала ко мне с криком:

— Паааапааа, — я хотел уйти, но Джейси вскочила мне на руки, и мы упали на пол, борясь и катаясь, она подпрыгивала на моем животе, кричала и смеялась, и Джеймс воспользовался возможностью, чтобы подползти и присоединиться к веселью. Джеймс подпрыгивал у меня на груди, а Джейси — на животе.

Мари и Кэсс смеялись над моим дискомфортом, Мари вздохнула:

— Боже, я не могу дождаться детей.

Позже я слышал, как она рассказывает Кэсс, что они с Крисом пытаются уже больше месяца.

Кэсс была в шоке.

— Черт, Мари, папа Криса будет в ярости, если ты забеременеешь до того, как выйдешь замуж. Боже, они такие прямолинейные.

Мари пожала плечами:

— Да, мы придержали свадьбу. Крис отказывается от нее, до тех пор пока Джейсон не согласится стать его шафером. Мы поженимся, когда придет время, но не раньше чем вы и Джейсон оба будете готовы. Если я забеременею, мы будем просто иметь дело с этим.

После этого разоблачения я больше чем когда-либо злился в ее присутствии, в то время как она пыталась придумать способ для примирения, поэтому, когда однажды вечером я ввалился с работы, а Мари и Кэсс сидели на веранде, в компании пары пустых бутылок от вина, и Мари плакала навзрыд, я остановился внутри дома, скрытый от их глаз, и узнал, что она никак не может забеременеть и волнуется по этому поводу. Она была у доктора и сдала анализы. У нее все было хорошо, но Крис отказался идти на тесты. Он был в депрессии и слишком много пил, так как давление с точки зрения беременности росло с каждым днем. Не помогало и то, что Мари и Кэсс проводили так много времени вместе с нашими детьми. Она прямо заболела детьми. В тот раз я услышал стон Мари:

— Я просто не понимаю этого. Крис настолько мужественен, и когда он эякулирует, это похоже на фонтан, он всегда кончает объемом с ведро.

Я услышал, как Кэсс ехидно хихикнула:

— Да, ты еще мне об этом расскажи.

Мари игриво хлопнула ее по руке.

— Успокойся, девушка, тот, о ком ты говоришь — мой мужчина. Это несправедливо, ты отведала моего, а твой со мной даже не разговаривает.

Кэсс извинилась:

— Да, прости, дорогая, но он ведь становится лучше, не правда ли?

Мари засмеялась:

— Да, полагаю, что да. На днях он фактически поговорил со мной, сказав: «О, черт, нет, только не ты опять!».

Тут вошел я, и разговор прекратился, и несколько очень виноватых участников уставились на меня широко раскрытыми глазами.

Казалось, после этого Мари изо всех сил старалась очаровать меня, но это придало мне еще больше чем когда-либо решимости быть настолько отвратительным, насколько это возможно. Я перешел от игнорирования ее к грубости.

Кэсс ненавидела это.

— Джейсон, Мари так старается быть дружелюбной, а ты так противен. Разве ты не можешь быть, по крайней мере вежливым... Если ты дашь ей шанс, то, возможно, оценишь ее.

— Кэсси, если бы она осталась в стороне, как я просил, мне не пришлось бы грубить.

Конечно, это означало холодный прием с ее стороны, но чтобы сохранить спокойствие, они начали уходить вместе на кофе, и Мари держалась подальше от меня, посещая наш дом только тогда, когда знала, что меня там нет.

Кэсс пыталась вставлять Мари в наши общие разговоры, и во время одного из них раскрыла, что пьянство Криса убивает их отношения, и хотя Мари ворчала на него, он отказался пройти тестирование на жизнеспособность спермы. Мой комментарий: «Ну, в конце концов, она может уйти от него», оценен не был.

***

Свирепый стук во входную дверь примерно месяц спустя испортил наш киновечер, дети были в кровати, и это была наш вечер. Все разрушилось, когда кто-то барабанил в нашу дверь, выкрикивая мое имя. Я жестом попросил Кэсс оставаться на месте и подошел к двери. Это оказался Крис, кричащий и пытающийся вышибить дверь.

— Впусти меня, ты, ебаный член!

Я открыл дверь, и он ввалился внутрь, дико размахивая руками.

— Ты, ебаная пизда. — Спотыкаясь, он словно вертолет широко размахивал кулаками, летающими без причинения ущерба. Моим спасением было то, что даже трезвым он был в драке никакой, поэтому у него не было шансов. Это была одна из причин, по которой он не ладил со своим отцом. Его отец думал, что он слабак!

Кэсс закричала, и в то время как он продолжал дико раскачиваться, я поднырнул под один из его больших замахов и сильно ударил в солнечное сплетение, после чего он упал в кучу. Затем его вырвало, образовав на кафельном полу огромную лужу всевозможного ужасно мерзкого дерьма, а он пытался вернуть дыхание. Он упал на колени, и его все еще рвало.

Он говорил, захлебываясь:

— Еб тебя, Джей, ты, блядь, пизда, ты трахнул мою жизнь, ты — задница!

Его руки попали в рвоту, и он соскользнул вперед, упав лицом в свою собственную рвоту.

Я подтолкнул его в полусидячее положение, чтобы вытащить из рвоты, но его опять вырвало, уже на нас обоих. Запах был ужасным. Меня чуть самого не стошнило.

Я поднял его, в то время как он махал руками, и потащил в ванную, включил душ и вошел с ним под струи воды, несмотря на то, что мы оба были полностью одеты. Я толкнул его к стенке кабины, снимая с него одежду по одному предмету. Он все время плакал, пытаясь ударить меня и оттолкнуть. Прошли годы, прежде чем я снял с него запачканную рвотой одежду.

Вошла Кэсс с обеспокоенным выражением на лице.

— Приготовь кофе, — шикнул я на нее.

Мне удалось заставить его принять душ, и я оставил его сохнуть, пока мылся сам.

Вошла Кэсс с халатом и еще полотенцами.

Я вытащил его в гостиную и положил на диван. Кэсс поставила перед ним большую чашку кофе. Я сидел напротив него.

— Ну, Крис, о чем это все?

Пьяный он невнятно бормотал:

— Ты, блядь, Джей, ты трахнул всю мою чертову жизнь. — Он плакал, истерически смеясь. — Ты, ебаный член. Теперь Мари, еб ее, уйдет от меня. Она — единственная, что есть достойного в моей жизни, и теперь даже это ебнулос