Гарри Поттер и Гамбит дриады. Глава 3

МакГонагл наслаждалась своим утренним чаем. Взгляд был устремлен в окно, на раскинувшееся зеленое поле внутреннего двора Хогвартса, в котором зачастую первоклашек учили сидеть на метлах.

Солнце только-только показалось над горизонтом, залив верхушки башен ярким желтым тоном.

Когда всю идиллию разбил в дребезги настойчивый стук в дверь.

— Директриса МакГонагл? — раздался отчетливый голос профессора Крауца. — Вы здесь?

Минерва медленно вдохнула. Столь же медленно выдохнула, вслушиваясь в повторившийся стук. Что бы эти ни было — а новости явно были не самыми приятными.

— Войдите, — наконец-то заявила она.

Дверь тут же распахнулась и в комнату влетел новый учитель по Защите. Глаза его быстренько пробежались по обстановке личной комнаты МакГонагл. Но Минерва тут же поняла, что профессора совершенно не волнует все вокруг. Скорее он просто проверил комнату на наличие посторонних.

— Простите что вот так врываюсь с утра пораньше, директриса, но дело, на мой взгляд, не терпит отлагательств, — угрюмым тоном заявил он.

— Уж надеюсь, — слегка раздраженно ответила Минерва, ставя белоснежную кружку на поднос.

В дверь снова постучали.

— Директриса, вызывали? — раздался по ту сторону тоненький голос профессора Флитвика.

— Что? Нет! — всплеснула руками МакГонагл.

— Боюсь, это моих рук дело, — усмехнулся Максвелл и чуть повысив голос предложил Флитвику войти.

К полному удивлению директрисы по пятам за деканом Когтеврана в комнату вплыла Помона. И именно в этот момент в душе у Минервы заскреблись кошки.

— Профессор Крауц, извольте объясниться, — придав голосу суровый тон, изрядно натренированный за время деканской деятельности, заявила МакГонагл.

— Да, конечно, — кивнул он без тени улыбки. — Прошу прощения у всех присутствующих, что вот так выдернул вас от имени нашей директрисы, но вопрос действительно важный и на мой взгляд, касается всех деканов.

— Профессор! — легонько прикрикнула МакГонагл. — Ближе к делу, пожалуйста.

Крауц обвел взглядом серьезные лица и лишь затем выудил из кармана книжку в потрепанном розовом переплете.

— Вчера вечером я застукал одного из своих студентов за чтением этого, — сказал он, аккуратно кладя книгу на стол МакГонагл.

«Коллекция любовных заклятий Пенелопы» гласил заголовок.

— Это же... — ахнула толстушка Спраут, прикрывая рот от удивления.

— Коллекция любовных заклятий, — спокойно констатировал факт Крауц. — Иными словами — заклинания для взрослых.

— Запретить! — мгновенно разошлась Помона. — Немедленно запретить!

— Давайте воздержимся от скоропалительных мер, — поспешно вмешалась директриса. — Профессор Крауц, я бы хотела побеседовать с владельцем данной книги.

— Не думаю, что вам стоит это делать, — покачал головой Максвелл. — Я уже провел разъяснительную беседу и, как видите, конфисковал опасный материал.

— И все же, профессор, — вежливо надавила МакГонагл, пытаясь по лицу Крауца прочитать его личные мысли на сей счет.

Но без толку. С тем же успехом можно было попытаться прочитать эмоции лошади.

Лицо профессора выражало лишь спокойствие. В глазах отчетливо виднелась работа мысли, но на лице не дрожал ни единый мускул. Лишь сложенные на груди руки хоть чуточку выдавали его личное отношение. Крауцу явно был не слишком-то приятен данный разговор. Но мужчина явно считал его необходимым.

— Я все же рискну и повторюсь, директриса МакГонагл, — уперся на своем Крауц. — Во-первых, я только-только сумел наладить хоть какие-то связи со своими студентами и мне ужасно не хотелось бы подрывать в глазах слизеринцев мой собственный авторитет, прослыв «ябедой», — отогнул он первый палец чуть кверху.

— А во-вторых? — приподняла бровь директриса.

— Как вы, безусловно, знаете, совершеннолетие в мире волшебников наступает не по достижению какого-то возраста, но тогда, когда у юного волшебника полностью формируется венец. И студент, согласно закону этой, и если уж на то пошло, то и любой другой, страны, имел полное право читать эту книгу, — все тем же спокойным тоном заявил Максвелл.

МакГонагл не сумела сдержать недовольную мину.

К логике Крауца подкопаться было сложно. Венец совершеннолетия был довольно странной штукой. Однако, пока его не было, любая попытка колдовать юного чародея заставляла всех волшебников в радиусе нескольких километров опасливо оглядываться. Это было все равно что запускать фейерверк в лесу.

— И что же? — встряла Спраут, прерывая мысли Минервы. — Мы просто спустим это с рук!? Это школа! Здесь вообще не должно быть подобных книг! В принципе!

— И тем не менее, они здесь, — задумчиво протянул Флитвик. — Вы позволите? — седой коротышка стянул книгу со стола и начал бегло пролистывать.

— Как эта книга сюда попала!? — не унималась декан Пуффендуя.

— Мы не досматриваем вещи учеников, — пожала плечами МакГонагл. — Студент попросту привез ее с собой. Потому что в списке запрещенной литературы эта книга не значится. Иначе бы все до единого студенты узнали о ее существовании. И, если уж на то пошло, Помона, раньше у нас попросту не было подобного прецедента.

— Думаю, у меня есть объяснение, как эта книга попала на территорию школы, — встрял Крауц. — Даже два, если уж на то пошло. Во-первых, несовершеннолетним такие книги продавать запрещено. И, насколько я помню, венец окончательно формируется где-то в первой половине седьмого курса. То есть, раньше студенты в принципе не могли официально приобрести данную книгу. Сейчас же — почти весь седьмой курс остался на второй год.

— А значит, любой из них мог спокойно купить эту книгу на летних каникулах и привести с собой, — хмыкнул Флитвик, кладя розовый переплет обратно на стол. — Я проверил, профессор. Заклинания в этой книге относительно простые. Думаю, что даже студенты третьего курса без особого труда сумеют освоить абсолютно все заклятья этого сборника. Про седьмой курс даже и упоминать не стоит.

— Час от часу не легче, — всплеснула руками МакГонагл и потерла лоб, прежде чем посмотреть на Крауца. — Вы что-то говорили о двух объяснениях? Я пока что услышала лишь одно.

— О, да, — тряхнул головой профессор, явно отвлекаясь от каких-то собственных мыслей. — Второе несколько более трудное. Немалое количество уважаемых семейств в открытую поддержали Темного лорда. И в итоге лишились всего, пустившись в бега или отправившись в Азкабан.

— Куда вы клоните? — нахмурилась Минерва, с грустью скользнув взглядом по недопитой кружке. Насладиться утренним чаем уже явно не получится.

— Домашние библиотеки, скорее всего, остались без присмотра, — пожал плечами Крауц. — И даже если хозяева и прихватили что-то, поспешно убегая, сильно сомневаюсь, что данный шедевр вошел в этот список.

— Думаю, — снова встрял Флитвик, — что профессор Крауц пытается сказать, что библиотеки подверглись разграблению. И в руки наших студентов могли попасть многие вещи, не предназначенные для их глаз. Я прав?

— Абсолютно, — с довольной улыбкой кивнул Максвелл. — Как по мне, то Хогвартсу еще повезло, что это всего лишь сборник любовных заклятий. А не какой-нибудь труд по черной магии.

МакГонагл переводила взгляд с одного лица на другое.

Помона Спраут стояла у окна и яростно глядела в окно. Похоже, сама мысль о наличии подобной книги в стенах школы вызывала у нее дикое отвращение. Флитвик как-то странновато поглядывал на Крауца и у Минервы было отчетливое ощущение, что если этих двоих оставить в одной комнате без присмотра, то обратно они покажутся еще очень не скоро. Найдя друг в друге достойных по интеллекту и знаниям собеседников.

Крауц же... Был спокоен. К сожалению, это было и все, что могла о нем сейчас сказать директриса. С другой стороны, у него была целая ночь, чтобы переварить эту новость. В отличии от остальных, которым дурная весть попросту свалилась на голову с утра пораньше.

— Итак... — протянула МакГонагл, прервав затянувшуюся паузу и мгновенно привлекая взгляды остальных. — Материалы, явно не предназначенные для глаз наших учеников, прямо сейчас, вполне возможно, гуляют по школе. Варианты?

— Запретить! — тут же воскликнула Спраут.

— Еще предложения? — пытаясь сохранить спокойствие поинтересовалась Минерва.

— Можно устроить обыск и изъять все экземпляры, — робко заявил Филиус. Впрочем, по его лицу было ясно, что он явно считал это не лучшей идеей.

— Студенты будут в восторге от того, что мы перерываем их вещи, — угрюмо буркнула директриса, переведя взгляд на Максвелла.

— Проигнорировать, — пожал плечами он.

— Что!? — мгновенно взорвалась Помона. — Вы серьезно предлагаете просто ничего не делать!?

— Именно, — спокойно проигнорировал вспышку ярости профессор. — Если нам повезло, то это, — он кивнул на книгу на столе, — единственный экземпляр на территории школы. А подняв волну мы, возможно, ее остановить уже не сумеем.

В словах была отчетливая логика. Точный расчет.

Минерва на мгновение задумалась. Если профессор Крауц прав и они предпримут какие-то действия без настоящей угрозы?

Во-первых, студенты тут же узнают о том, что эта книга вообще существует в природе. Во-вторых, вряд ли они обрадуются тому, что администрация школы им что-то запрещает. С чем бы этот запрет ни был связан, если уж быть честными. Что приведет к падению доверия к преподавательскому составу. Что влекло за собой ряд небольших проблем.

МакГонагл взглянула на лежащую перед ней книгу.

— Профессор Флитвик, вы лучше всех нас разбираетесь в подобных вещах, — обратилась она. — Как по-вашему, сколько сейчас в школе студентов с полностью сформировавшимся венцом совершеннолетия?

— Хмм... сложно сказать, — пожал плечами преподаватель чар. — Весь седьмой курс, я полагаю.

— Учтите, профессор, что тяжелые потрясения могут привести к чуть более раннему формированию венца, — вклинился Крауц. — А последний год, насколько я понимаю, легким назвать было сложновато.

— Хм, да. Вы определенно правы, — скорчил задумчивую мину Флитвик. — Думаю, что у части шестого курса уже так же сформировался венец. Хотя точно определить тех, у кого именно — будет трудновато...

— Иными словами, у нас где-то около пятидесяти студентов, которые уже имеют полное право читать подобные книги, — подытожила МакГонагл.

— Где-то около того, — кивнул Филиус. — Возможно, их даже около шестидесяти.

— Что ж, — тяжело вздохнула Минерва, собираясь с силами, — я бы с удовольствием отложила данный вопрос на день-другой, но профессор Крауц прав — дело не терпит отлагательства. Стоящий перед нами выбор прост — запретить, устроить студентам обыск и изъять или же попросту промолчать. Пуффендуй?

— Запретить! Однозначно запретить! — бросила яростный взгляд на Минерву Спраут.

— Когтевран? — директриса перевела взгляд на низкорослого Филиуса.

— Сложный выбор, — прошелся взад-вперед Флитвик. — Но бездействие может нам дорого обойтись, директриса. Я считаю, что книгу надо запретить. Уверен, студенты поймут наши причины и, в большинстве своем, поддержат такое решение. Когтевранцы, на мой взгляд, и вовсе добровольно сдадут подобную литературу на хранение до выпуска.

МакГонагл взглянула на Крауца.

После подслушанного накануне разговора студентов директриса выделила немного времени из своего и так забитого под завязку расписания и посетила занятие по Защите от темных искусств третьего курса.

И стоило признать — это было самое образцовое занятие по данной дисциплине, какое только можно было представить! Профессор всего за один урок успел наладить взаимосвязь с учениками, вкратце прошелся по учебному материалу за весь предстоящий год, сумев рассказать ученикам ровно столько, чтобы подогреть их интерес к своим урокам в целом. И при этом ни разу не перешел границу дозволенного. Весьма умело используя систему начисления баллов для поддержания дисциплины и усердия.

Что, конечно же, внушало уважение Минерве. На ее взгляд у Крауца пока что были все шансы оказаться лучшим преподавателем Защиты за последние лет десять, а то и двадцать!

— Ваше мнение, профессор? — пытаясь выбить предательскую дрожь из голоса спросила директриса.

Она прекрасно понимала, что в данном случае ее уважение к этому человеку может сыграть дурную шутку. Элементарно потому, что Минерва не была уверена, что сумеет найти в себе душевные силы пойти против логики Крауца. Которому, быть может, и не хватало опыта педагога, но уж точно было в избытке обыкновенной жизненной мудрости.

Крауц тяжело вздохнул, скосив взгляд на остальных преподавателей.

— Мое личное мнение — вопрос стоит пустить в вольное плаванье, — наконец-то заявил Максвелл. — Иными словами — проигнорировать. Однако, — он снова поднял палец, призывая остальных деканов выслушать его, — я подозреваю, что это совпадет с вашим мнением, директриса МакГонагл.

Женщина в ответ лишь многозначительно хмыкнула. Пытаясь не выдать проскользнувшего по спине холодка от проницательной догадки Крауца.

— Так что прежде чем я скажу мнение, дайте мне, пожалуйста, пару минут на объяснение конкретных причин, — ровным тоном произнес декан Слизерина, обращаясь скорее к Флитвику и Спраут, чем к Минерве. — Я думаю, что я никого из присутствующих не удивлю, если признаю, что мне даже не было нужно заглядывать в эту книгу, чтобы знать ее содержимое. Довольно сложно дожить до моих лет и не поучаствовать в паре подобных приключений по дороге, — легонько улыбнулся Максвелл. — И поэтому я отлично представляю себе сферу применения подобных заклятий. Так же как и волшебников, их применяющих. Так же как и причины, по которым они это делают.

Крауц ненадолго прервался и Минерва, проследив его взгляд, попросту подала ему кружку недопитого чая.

— Благодарю, — профессор залпом осушил чашку. — И мое личное мнение — если пара наших оболтусов зажимаются в темном закутке и в порыве энтузиазма применяют друг к дружке данные заклятья — я лично считаю, что это не мое дело, — с суровым лицом заявил Крауц, подцепив большими пальцами рук ремень своих черных брюк.

— Они совершеннолетние и имеют на это полное право, — продолжил Максвелл, начав расхаживать по комнате, сосредоточившись на своих мыслях. — И если они достаточно умны, чтобы не попадаться другим на глаза во время своих утех — у них есть полное моральное обоснование, чтобы ими заниматься. В конце концов, они все равно будут зажиматься по углам и заниматься, как выразилась бы профессор Спраут, непотребством! С книгой или без.

— Но это лишь мое личное мнение, — тяжело вздохнул Крауц, останавливаясь бок о бок с Минервой. — Реальность же такова, что многие из заклятий, описанных в книге, могут начать применять в качестве элементарных розыгрышей. Как дружеских — в попытке помочь товарищу закадрить девчонку-недотрогу, так и злых. Наслав, к примеру, проклятье любовной горячки своему недругу в совершенно неподходящий момент.

— И как только хотя бы одно-два подобных заклятья будут применены во всеуслышание, они, так сказать, мгновенно уйдут в зрительский зал, — недовольно скривился Максвелл. — Ученикам уже не понадобится книжка, они научат друг дружку. В элементарных целях розыгрышей и, как выражается молодежь, «приколов».

— Так что, попытавшись спустить вопрос на тормозах, оставить его без внимания, — в голосе Крауца послышалась сталь, — мы рискуем. Даем оболтусам время додуматься до альтернативной сферы применения подобных заклятий, кроме очевидной. И когда они до этого додумаются, то нам придется запрещать уже не какую-то книгу под провокационным названием, а целый список вполне конкретных заклинаний. А это, по сути, все равно что объявить всем студентам не только о существовании любовных чар, но и обнародовать конкретные формулы и эффекты оных.

Профессор Крауц отошел от директрисы и занял позицию в ряду остальных деканов, снова сложив руки на груди.

— И несмотря на то, что мне бы очень хотелось, чтобы мир состоял исключительно из сознательных волшебников, коими профессор Флитвик считает своих студентов, способных при попадании им в руки подобной книги трезво оценить эффекты и воздержаться от применения подобных заклятий не по назначению хотя бы в стенах учебного заведения, я в это, увы, не верю, — недовольно нахмурился Максвелл, бросая отрывистый взгляд в окно.

— Так что, директриса, — каким-то извиняющимся тоном продолжил Крауц, — во избежание еще больших проблем, связанных с попыткой проигнорировать данную книгу, я присоединю свой голос к моим коллегам. Запретить. Книга уже попала в руки к ученикам — я лично ее отобрал. И я не могу гарантировать, что студент не успел к этому моменту сделать копию. А значит, у нас уже есть как минимум слухи о существовании данной книги. А возможно и конкретный текст. Так что кто может поручиться, что после новогодних каникул к нам не завезут целую партию этих незапрещенных книг?

МакГонагл выкинула белый флаг.

Она поняла, к чему клонит декан Слизерина еще в тот момент, когда он сказал «но» в самом начале. И каким будет его финальное слово. Но все же выслушала.

И, как и ожидалось, логика профессора была неоспоримой. Истинный когтевранец. Каждый аргумент был настолько веским, что поспорить со всем этим было крайне затруднительно.

Пустить дело на самотек означало риск.

И, как правильно заметил Крауц, слухи о данной книге уже пойдут в любом случае. А значит, попытка отложить вопрос в долгий ящик окончится сразу же после возвращения студентов с зимних каникул, когда они массово завезут «Коллекцию любовных заклятий». Заодно с десятком других сомнительных шедевров магической литературы, точно так же официально не запрещенных школьными правилами.

И хоть и неприятно было признавать, но выбора на самом деле попросту не было.

Но это не мешало МакГонагл чувствовать себя так, будто ее загнали в угол. Не оставили ровным счетом никакой альтернативы в данном вопросе.

***

Завтрак шел своим чередом.

Студенты пытались разлепить глаза и что-нибудь сжевать перед тем как разойтись по своим занятиям.

В то время как Дафна вовсю трепалась со своей младшей сестренкой, Асторией.

Девушка училась курсом младше, но в последнее время вовсю интересовалась вполне даже «взрослыми» вопросами. Иными словами — начала засматриваться на мальчиков. И Дафна только и рада была с ней поболтать. Благо что тема была до того непринужденной, что легко позволяла слизеринке отвлечься от мыслей о визите в комнату профессора Крауца.

Посмотрел он ее воспоминание? Как он его воспринял? Удивился? Осудил? Заинтересовался?

Вопросов был миллион, а ответы вселенная Дафне давать не спешила.

Утром текст на Доске загадок, как ее успели окрестить слизеринцы, гласил: «Загадка разгадана. Ждите следующей. « Вызвав массу пересудов о том, кто же из слизеринцев умудрился обскакать остальных.

Дафна, правда, сознаваться совершенно не собиралась. Как минимум потому, что тут же начнутся вопросы. Какой была разгадка? А Дафна не была уверена, что ей вообще хочется отвечать на этот вопрос.

Так что невинное обсуждение слизеринских мальчиков с младшей сестренкой, подальше от своих однокурсников, вполне устраивало Дафну. Позволяло отвлечься от собственных мыслей.

Внимание отвлекла довольно странная процессия, идущая по центральному проходу между столами. Все четверо деканов, под предводительством директрисы МакГонагл, шли к учительскому столу.

Дафна давно уже заметила отсутствие некоторых профессоров, но, сказать по правде, совершенно не придала этому значения. Мало ли по каким причинам преподаватели решили пропустить завтрак?

Теперь же, увидев всех четверых деканов, идущих плотной кучкой, в душу Дафны закралось нехорошее предчувствие. Что-то произошло.

И, как заметила Дафна, на преподавательскую процессию обратила внимание не она одна. Разговоры один за другим замолкали, а лица учеников напряженно следили за деканами.

Директриса МакГонагл остановилась перед столом, развернувшись лицом к студентам. В то время как преподаватели поспешно заняли свои места за учительским столом.

— Попрошу минуточку внимания! — усилив свой голос заклинанием, начала профессор. — Я вынуждена сделать два важных объявления.

— Во-первых, после событий прошлого года, все внеклассные кружки распущены. Включая команды по квиддичу! — отчетливо произнесла директриса, сложив руки в замочек на уровне пояса. — За возобновлением деятельности кружков обращайтесь к преподавательскому составу и своим деканам. В случае с командами по квиддичу — каждый дом до завтрашнего обеда должен предоставить имя капитана своей команды декану вашего факультета. Как вы будете его выбирать — решать исключительно вам. Отборочные в команды ваших домов пройдут в ближайшее воскресение.

Народ за столами тут же начал шушукаться, однако умные люди нашлись везде. Желающих потрындеть быстренько заткнули, чувствуя, что самая важная часть директрисы еще впереди.

— А во-вторых... — МакГонагл запнулась, явно собираясь с мыслями для продолжения. — А во-вторых, до моего сведения донесли, что на территорию школы была завезена книга под названием «Коллекция любовных заклятий Пенелопы», — народ за столами аж подавился — кто от удивления, а кто от смеха. — Официально данная книга до сих пор не числилась в списке запрещенных. Однако, с этого дня — будет. Любого студента, застуканного за чтением данной книги, или любой ей подобной, ждет суровое наказание! Благодарю за внимание.

И директриса отправилась на свое место.

В то время как зал попросту взорвался от голосов. По мнению Дафны, говорили все одновременно!

— Любовные заклятья! — загорелись глаза у Астории. — Вот бы заглянуть туда! Я и не знала, что такие вообще есть!

— Не только есть, — хихикнула Дафна, стараясь хитрой улыбкой скрыть скребущееся по ее спине нехорошее ощущение — ведь вчера она применила подобные заклятья. — У нас дома есть копия.

— Да ну!? — похлопала ресничками сестренка. — Точно!? А ты то откуда знаешь?

— Я еще пару лет назад ее нашла, — повела плечом слизеринка. — Она на верхней полке, на стеллаже в кабинете отца. Розовенькая.

— Ух ты! — Астория аккуратно стрельнула глазками по своему столу, но все были слишком поглощены личными разговорами, чтобы хоть что-то подслушивать. — И что там? — наклонилась поближе к своей сестре.

— А тебе еще не рано? — усмехнулась Дафна.

— Да ну тебя! — ткнула ей под ребра сестренка. — Я, между прочим, старше тебя, когда ты ее читала!

— И то верно, — повела плечом слизеринка. — Ну например проклятье любовной горячки позволяет завести кого угодно!

— И... сильно? — с чуточку покрасневшими щечками поинтересовалась Астория.

Дафна вспомнила извивающуюся на полу Психуну и широко улыбнулась.

— Ты даже не представляешь, — подмигнула она.

***

Крауц всеми силами пытался сохранить спокойное выражение лица. И заливистый смех Алессы в голове совершенно не помогал.

Он до сих пор не мог поверить, что все прошло настолько гладко! Впервые за долгое время две ипостаси двуликой дриады сработали как единое целое.

Холодная логика Максвелла сплелась воедино с проницательной манипуляторской сущностью Алессы. И расцвела пышным цветком.

В то время как Крауц бросал аргументы, Алесса снова и снова подсказывала, куда именно и насколько сильно стоило надавливать. У этого спектакля было настолько много различных сценариев, что в одиночку Максвелл ни за что не взялся бы их все просчитать наперед. Но Алесса прекрасно сориентировалась, подсказывая своей половинке нужные кусочки заготовок. На ходу складывая мозаику в единую картинку со всего одним финалом.

Книгу официально запретили. А Крауц еще и получил громадную долю уважения и доверия со стороны остальных деканов.

Во-первых, как инициатор. Как тот, кто вообще увидел данную проблему, а также быстро и своевременно сориентировался. А во-вторых, как здравый и рассудительный человек, способный принять трудное решение при плохих картах. Конечно, его неявное выступление против МакГонагл еще могло дать неприятные плоды, но в целом, Максвелл не слишком-то переживал о последствиях.

Директриса слишком много на себя взвалила. Ее предшественник, Дамблдор, судя по всему услышанному, в этом плане был гораздо умнее. МакГонагл же одновременно занималась и административной работой директрисы, и преподаванием трансфигурации, и была деканом своего любимого Грифиндора.

И Крауц сильно сомневался, что у этой женщины, волосы которой выдавали преклонный возраст, хватало на все времени.

Обязанностями директора МакГонагл пренебречь не могла. Трансфигурацию она преподавала черт знает сколько лет и, скорее всего, уже навострилась тратить на это занятие лишь необходимый минимум времени, но все же. Провести лекции, проверить домашние задания. Даже поставленное на поток дело, скорее всего, отнимало у Минервы немало сил.

А значит, что директриса вовсю урезала только одну деятельность, которой она вообще могла пожертвовать. Скинув фактические обязанности по деканству Грифиндора на плечи старост факультета. И будет вмешиваться в процесс исключительно тогда, когда действительно возникнет проблема.

Крауц нашел глазами старост «львов». Рон и Гермиона сидели в обнимочку в дальней части стола. Совершенно забыв про разложенную по тарелкам еду и о чем-то вполголоса разговаривали, вооружившись милыми улыбками и игривыми взглядами.

Максвелл довольно улыбнулся. Судя по тому, насколько разительно отличалось лицо девушки от подсмотренного во время ужина, небольшой подарок Крауца, скорее всего, сделал свое дело. Как минимум вселив чуточку решительности в кудряшку.

Убрав старост Грифиндора с пути, факультет останется практически без присмотра со стороны преподавателей. Позволяя Крауцу (или уж скорее Алессе) творить там все, что вздумается. Пока это не отражается на лицах в главном зале во время обеда — МакГонагл даже и не подумает совать свой носик, предпочтя потратить выдавшуюся минутку на отдых.

Крауц быстро еще раз прикинул свой план.

Даже если бы кому-то пришло в голову проникнуть в воспоминания студентов и лично просмотреть проведенный Крауцом урок, то они бы увидели исключительно отличный, грамотно спланированный урок по Защите от темных искусств.

И вряд ли бы сумели сплести воедино нужные детали.

Максвелл сообщил ученикам, что магия, воздействующая на разум — разрешена. А значит и заклятье любовной лихорадки, которое хоть и за уши, но все же можно было притянуть к подобной классификации — тоже разрешено.

Профессор показал студентам заклятье идеального хамелеона. Прекрасно понимая, для чего его вообще-то можно использовать. И он не сомневался — среди его учеников найдется пара-тройка, которые быстренько освоят новое заклинание.

И, наконец, Крауц заставил студентов вспомнить о такой вещи как копировальные чары. И теперь, когда книгу запретили и у всех до единого «взрослого» студента горело в одном месте желание в нее заглянуть, с тех экземпляров, что планировал раскидать ученикам Максвелл, довольно быстро снимут копии. Попросту спрятав их получше на случай если оригинал отберут.

Лучший план — спрятанный у всех на виду. Кусочки мозаики сплетались воедино стоило лишь на них внимательно посмотреть. Но главная задача — попросту отбить желание задавать вопросы.

Крауц не отбирал сборник заклинаний у какого-то слизеринца. Он элементарно скинул одну из своих припасенных книг МакГонагл, наложив на нее пару заклятий, чтобы книга приобрела потрепанный вид. Но прикрыл эту ложь нежеланием портить свою репутацию среди не слишком-то доверявших ему слизеринцев. И после того шоу, которое Крауц устроил, никому из деканов и в голову не придет ставить под сомнение его слова.

Никто не станет задавать вопросы. А значит — не получит ответов.

Маленький гамбит сыграл на отлично. Теперь о сборнике любовных заклятий знают все ученики. И никто не удивится, если найдет под своей кроватью копию. Скорее всего подумает, что кто-то из его знакомых решил «избавиться» от своего экземпляра, чтобы не попасть под раздачу директорских затрещин.

Оставалось лишь сделать так, чтобы книги попали в нужные руки.

Крауц планировал закинуть на каждый факультет по две копии.

Среди грифиндорцев одну он уже подкинул Гермионе. Насчет второй пока что стоило повременить. Конечно, очевидной целью была Джинни Уизли, но судя по ее плутоватому лицу, девушке пока что в этой книженции не было необходимости.

С пуффендуйцами Максвелл и вовсе не представлял, кому книга сослужит хорошую службу. Не говоря уже о том, как бы умудриться не вызывая подозрений подбросить им сборник. В гостиную барсуков нужно было заходить через портрет, который поднял бы тревогу при виде Алессы. А у Крауца пока что не было ни единого повода заходить к Пуффендую, вынуждая дриаду искать обходные пути.

С когтевранцами Максвелл уже положился на слепой случай. При вчерашнем посещении их гостиной (прикрыв истинные намерения ностальгией) он незаметно спрятал книги в главной зале, зачаровав их так, чтобы они «случайно» притянулись к совершеннолетним волшебникам через пару дней.

В то время как со Слизерином все обстояло несколько проще. Одна из копий уже отправилась в руки мистера Забини. У этого парня было достаточно интеллекта и нереализованных амбиций для извлечения потенциала из любовных чар. Вторую же, на первый взгляд, стоило бы «подарить» старшей мисс Гринграсс. Вот только по подсмотренному в омуте памяти можно было сделать вывод, что девчонка и так уже где-то успела как минимум ознакомиться с содержимым.

Так что Максвелл всерьез подумывал придержать вторую книгу, отправив ее в руки Малфоя или Булстроуд. Смотря на кого из них первым удастся положить багровую метку.

Крауц перевел задумчивый взгляд на преподавательский стол.

В целом пока что план двуликой дриады складывался относительно удачно.

Конечно, были явные недочеты. По первоначальной задумке несколько преподавателей еще до начала учебного года должны были попасть под действие заклятья раскрепощения. Точно так же внезапно вырисовалась пара осложняющих задачу обстоятельств. В лице той же мадам Помфри, которая, судя по всему, имела привычку выискивать симптомы болезней при малейших подозрениях.

С другой стороны, хаотичная обыденная жизнь Хогвартса предоставляла немало самых неожиданных возможностей и сюрпризов. Нужно было попросту иметь смелость и находчивость, чтобы своевременно ими воспользоваться.

Максвелл нащупал глазами сидящую чуть на отшибе Ирму. Заведующей школьной библиотекой было где-то около тридцати пяти. Быть может — сорок. И за последние два месяца Крауц так и не сумел к ней подступиться, несмотря на частые визиты в библиотеку. Все разговоры как-то быстро затухали, будто мисс Пинс вообще не искала ничьего общества.

Теперь, с началом учебного года, в игру вступило еще одно обстоятельство. Молоденькая миссис Делакур. Девчонке было хорошо если лет двадцать с небольшим. Ей бы, на взгляд Крауца, стоило сидеть за студенческими столами и вовсю трындеть и обсуждать какую-нибудь фигню, в духе предстоящего чемпионата по квиддичу.

Но профессорский авторитет не позволял. А значит, девчонка будет искать общения в каких-нибудь других местах. И так уж получилось, что Ирма Пинс была единственной женщиной в штате Хогвартса, чьи волосы еще не тронула седина. Не трудно было догадаться, к кому потянется за дружеским общением молоденькая Флёр. Нужно будет только найти нужные ниточки, чтобы обратить эту еще не возникшую связь себе на пользу.

***

Драко Малфой аккуратно зашел в гостиную своего дома.

Несколько младшекурсников подняли глаза от своих учебников и тетрадок и, едва увидев Малфоя, поспешно уткнулись обратно. Паренек недовольно скривился, но все же быстрым шагом пролетел мимо них. Уважение. Драко без труда видел, что мало кто из змей его нынче ценит. Нужно было завоевать их уважение! Так же, как это сделал профессор Крауц накануне. Всего одно занятие, всего несколько публичных дуэлей и внезапно весь факультет с изрядной долей уважения в голосе отзывался о новом декане! А те, кто его не выказывал, тут же получали подзатыльник от старшекурсников.

Но Драко никак не мог придумать ничего путного. Попытка разгадать загадку декана окончилась полным фиаско — кто-то его опередил. В то время как Малфой даже не сумел приблизится к ответу. Да еще и этот кто-то усиленно молчал! Даже не пытаясь заграбастать себе лавры победителя!

Драко снова прикинул, а не стоит ли объявить себя оным. Но с сожалением, в очередной раз, отмел эту мысль. Не имея представления хотя бы о том, что требовалось сделать — это будет пустое бахвальство. Попытки уйти от ответа тут же заметят. Не говоря уже о том, что среди слизеринцев был тот, кто точно знает правду. И выходка Драко может заставить его все же выйти вперед.

По гостиной разнесся приглушенный звук гонга, означавший начало урока.

Драко попросту уселся на диван. В руках была тетрадка с текстом исчезнувшей загадки. Малфой, нагло пропуская занятие, снова попытался решить головоломку, то и дело скашивая глаза на главный вход — не появится ли кто-то из его однокурсников.

Время от времени Малфой бросал взгляд на привешенную у входа доску объявлений. Большой, свеженаклеенный плакат гласил, что выборы нового капитана команды по квиддичу состоятся сегодня вечером, в девять. И паренек прекрасно понимал, что эта позиция легко могла принести ему столь необходимое уважение среди змей. Но изрядно подозревал, что придется за нее драться так же, как и за значок старосты.

Другой мелькавшей в мозгу Драко возможностью завоевать слизеринцев было подмазаться к новому декану. Глядя на этого человека, на его холодное спокойствие, Малфой практически не сомневался — Крауц вряд ли потеряет свой авторитет. Скорее наоборот — будет его преумножать.

Максвелл играл в игру ничуть не хуже выпускника Слизерина. Умело бросал слова, подкрепляя их изящными жестами. Быстро и эффективно покоряя сердца встреченных людей. Хотя Драко и не взялся бы пока что сказать, какую цель преследовал профессор.

В обычных обстоятельствах он бы уже давно отправил сову к отцу, с просьбой разузнать что-нибудь о новом декане. Но теперь этот вариант был закрыт, вынуждая Драко самостоятельно шевелить мозгами.

Конечно, быть чьей-то шестеркой — не самое лучшее и достойное занятие. Но, по правде говоря, Малфой сейчас совершенно не представлял себе того варианта, который позволил хотя бы вернуть былое уважение змей. И на фоне этого позиция правой руки Крауца представлялась вполне неплохой.

Вот только последний, да и единственный, если уж на то пошло, диалог с деканом отчетливо дал понять, что Крауц не намерен тратиться на тех, кто этого не достоин. Было что-то в его словах, тоне голоса и манере поведения, что Малфой отчетливо осознал, что обращаться к декану по пустякам не стоит. Либо приходить с чем-то действительно важным, либо молчать в тряпочку.

Впрочем, Крауц дал действительно неплохой совет. Если не хватает знаний — поступи по-слизерински. Расставь ловушку и посмотри, кто попадется.

Всю ночь Малфой толком не спал, вздрагивая и открывая глаза от малейшего шороха. Но его таинственная незнакомка так и не появилась. Видимо, решив ограничиться лишь одним-единственным визитом в его спальню. Или, что казалось более вероятным, попросту выждать немного времени, усыпив бдительность Драко.

В любом случае юный слизеринец кристально чисто понимал, что долго он так не продержится. Вот уже две бессонных ночи подряд делали свое дело. Малфой то и дело клевал носом на утренних уроках, потеряв пару баллов под недовольной миной МакГонагл на занятии трансфигурацией. Под едкие смешки как грифиндорцев, так и слизеринцев.

А значит, нужно было менять позиции. Драко вспомнил занятие Крауца. Вести магическую дуэль можно было по-разному. Пытаясь защититься, выгадать подходящий момент. Резко атаковать, пытаясь взять свое напором. Или обхитрить. Использовать заклинание всего один раз, но ударить точн