Это незаконно (Перевод с английского). Часть 4
Она просто продолжала смотреть на меня. Не хмуриться, не улыбаться, просто смотреть. «Что, если бы было что-то, что не делало меня такой замечательной в твоих глазах?», — наконец сказала она. — «Что, если бы у меня был секрет, который ты... а, ну, ты счел бы извращенным, или, по крайней мере, не по вкусу?» Ее лицо внезапно стало серьезным, почти испуганным.
Думаю, я выглядел удивленным. О чем, черт возьми, она говорила? Она не дождалась вопроса и продолжила.
«Далтон, я тоже влюбляюсь в тебя, но у меня есть секрет, которым я боюсь поделиться, потому что боюсь, что наши отношения могут закончиться еще до того, как они начнутся. Дело в том, что я также знаю, что отношения не могут быть построены на лжи».
Я видел, как она начала плакать. Я вытер большим пальцем уголок ее глаза. Я не мог представить, что за ужасный секрет есть у этой женщины, который изменил бы мое отношение к ней. Я ободряюще улыбнулся и нежно поцеловал ее. «В чем бы ни заключалась эта глубокая тайна, дорогая,» — сказал я, — «я уверен, что справлюсь с этим».
Она выглядела напуганной. Осторожно она заговорила снова. «Ну, я вроде... а, я имею в виду, в моем деловом мире я всегда главная, а иногда... « она остановилась и просто посмотрела на меня несколько секунд: «О, черт, я просто скажу это и помолюсь, чтобы ты не думал, что я какая-то извращенка... Мне нравится быть связанной... я имею в виду в постели. Не каждый раз, но иногда мне нравится быть связаной, ведомой, беспомощной и неспособной остановить моего любовника от использования моего тела, как он того пожелает,» — резко сказала она, затем остановилась, чтобы посмотреть, какой будет моя реакция.
Это ошеломило меня, все эти вещи. Она была так же напугана, как и моя гребаная бывшая жена... только у Трейси хватило смелости сказать мне. Я знал, что поступил неправильно. Она не знала подробностей того, что случилось со мной и Джин. Очень немногие знали, но я ничего не мог поделать, я рассмеялся.
Трейси выглядела испуганной, она думала, что я смеюсь над ней. Я быстро обнял ее и заверил, что это не так, а затем рассказал ей, как Джин была связана в номере мотеля, когда ее арестовали, и как она слишком боялась говорить со мной о своей фантазии о бондаже, и вместо этого связалась с Ирвом. Я сказал Трейси, что не только не считаю ее извращенкой, но и восхищаюсь ею. Я сказал, что ценю то, как трудно ей было раскрыться, и насколько меня потрясло то, что она доверила мне свой секрет. Если бы Джин мне так доверяла, мы бы до сих пор были женаты.
«Признаюсь, я никогда не делал ничего подобного, но если ты не против мириться с тем, что я новичок, я бы хотел попробовать», — сказал я.
Наконец... В очередной раз она осветила мою душу своей улыбкой. Боже, как я ненавидел мысль, что снова проснусь в пустой постели после того утра, но у нее были дела по дому, которые ей нужно было сделать, прежде чем открыть галерею на следующий день. Я не думал об этом все выходные, но мне тоже нужно было рано начинать. День рождения или нет, когда работаешь на себя, нет оплачиваемых выходных. Если я не работал, я не получал денег.
Первое, что я сделал после того, как высадил Трейси, включил свой ноутбук и нашел сайты о связывании. Я никогда не увлекался порно. Я просто не думал о сексе как о зрелищном виде спорта, для меня это был полный контакт или ничего. Поэтому меня не особо удивляло, когда меня не заводили картинки. Фактически то, чем я закончил, было критикой техники съемки. Плохое, прямое, одиночное стробоскопическое освещение, плохая композиция, переэкспонирование, недоэкспонирование, паршивая насыщенность цветов, блин, если на это тратят столько денег, почему они не могут позволить себе настоящего фотографа?
Я нашел буквально сотни сайтов и начал прыгать с одного на другой. Я обнаружил, что узнал больше из рассказов о бондаже, чем из картинок. Кое-что из этого я считал чрезмерным и надеялся, что Трейси не будет интересоваться такими крайностями. Но были некоторые вещи, которые, как я думал, могут быть очень забавными, я даже иногда возбуждался, читая об это. Хм, это могло бы сработать, подумал я.
Я не виделся с Трейси до середины недели, поэтому каждый вечер, приходя домой, я изучал и читал о различных техниках связывания. К тому времени, когда наступила ночь среды, я был почти уверен, что знаю достаточно, чтобы, по крайней мере, подразнить ее желания быть связанной и подчиненной.
Когда я добрался до ее квартиры, я приготовил для нее небольшой сюрприз. Он был в моем кармане. Она встретила меня у двери крепким поцелуем и еще большей улыбкой. Боже, как хорошо было ощущать ее в своих руках.
«Там, куда мы идем, дорогой, это можно носить?» — спросила она, оборачиваясь, чтобы я мог увидеть, как развевается ее миленький сарафан. Я сказал ей по телефону, что мы собираемся поужинать, но не сказал где.
«Стой спокойно», — сказал я ей командным голосом. Она посмотрела на меня немного удивленно, но сделала то, что я ей велел. «Не двигайся», — сказал я, заходя за нее. Я медленно расстегнул молнию на ее сарафане и сбросил его с плеч, позволяя ему упасть к ее ногам.
«Что ты...»
«Ах, не разговаривай, пока я не разрешу», — сказал я, шлепнув ее красивую задницу в трусиках. «Разведи ноги», — потребовал я, еще раз хлопнув ее по ягодицам.
«Ооо», — она поняла, что происходит, и я почувствовал, как она начинает тяжело дышать.
Я наклонился ближе и прошептал ей на ухо: «Это то, что тебе нравится, не так ли?»
«О да, — простонала она.
«Да, кто?» — сказал я строго.
«Да, сэр», — проскулила она, сразу все понимая
Мои большие пальцы нашли края ее трусиков, и я медленно опустил их до колен. Я потянулся и почувствовал ее щелку. Боже, она уже была такой мокрой, что я не мог в это поверить. «Что это?» Я усмехнулся: «Ты мокрая для своего Господина?»
«О да, господин, — вздохнула она, — я так мокрая для Вас, сэр».
«Что ж, тебе придется подождать, пока мы не вернемся с ужина».
«О, нет, пожалуйста, Господин! Разве мы не можем остаться здесь? Я сделаю нам что-нибудь... пожалуйста», — умоляла она.
«Ты со мной споришь?» Я сделал ей выговор.
«Нет, сэр.»
«Хорошо, ты знаешь, что это?» — сказал я, вытаскивая из кармана кусок предварительно связанной веревки.
«О, Боже. А... ах, веревка для промежности, сэр?»
«Верно, — сказал я с широкой улыбкой, — и ты будешь носить ее, пока мы не вернемся сюда сегодня вечером».
Она закрыла глаза, как будто представляла себя за ужином, чувствуя веревку между ног. «Простите меня, сэр, но разве Вы не говорили, что ничего не знаете об этом?»
«Ну, да. Я немного посвятил изучению последние несколько вечеров», — ответил я со зловещей улыбкой.
Я завязал веревку вокруг ее талии, сделав крошечный узелок на пояснице, затем протянул его между губами ее киски. Я измерил, где он будет касаться ее клитора, и завязал в этом месте узел, чтобы он постоянно дразнил ее маленький комочек. Я закончил протягивать веревку между ее ног и завязал спереди чуть ниже пупка. «Хорошо, теперь ты можешь подтянуть трусики и снова надеть платье».
Я смотрел, как она закрыла глаза, ее дыхание стало более порывистым, и ее колени начали ослабевать. Она испытала мини-оргазм, прежде чем смогла снова натянуть трусики. Ей пришлось взять себя в руки, положив руку мне на плечо, пока она переводила дыхание. Клянусь, я не думаю, что когда-нибудь видел, чтобы кто-то кончил так быстро...
Кроме, может быть, меня, если я не смогу себя контролировать. Для меня это был совершенно новый опыт. Я даже не мог это объяснить, но я был так возбужден, что боялся кончить в штаны, даже без единого прикосновения. Палатка на моих штанах не осталась незамеченной для моей наблюдательной рабыни. Она подтянула трусики, но платье еще не надела. «Сэр, могу я помочь Вам с этим?» — спросила она, слегка касаясь внешней стороны моей молнии.
Я почти кончил тут же. Я не планировал что-либо делать до выхода из ресторана, но я не ожидал, что буду так возбужден. Я не думал, что доберусь до машины, не запачкав штаны. Она стояла на коленях уже до того, как я уступил, потребовав минета. Я не мог припомнить, чтобы кончал так быстро, так сильно и так много с тех пор, как был возбужденным подростком. Теперь мои колени дрожали, когда Трейси смиренно принимала каждую каплю спермы, которые я спускал в ее прекрасное горло.
Я немного шатался, пытаясь восстановить контроль над своим дыханием, когда Трейси, все еще стоявшая передо мной на коленях и одетая только в трусики и бюстгальтер, послушно использовала свой язык, чтобы очистить остатки моей эйфории с моей сдувшейся мужественности. Когда она закончила, моя прекрасная рабыня обняла меня за талию и прижала головой к моему животу. «Спасибо, Далтон, — тихо сказала она, — ты не представляешь, что это значит для меня».
Пришлось сесть и немного отдохнуть, а она снова одела платье и поправила макияж.
Мы пошли в маленькое итальянское местечко, о котором я слышал. Когда метрдотель провел нас к нашему столику, он придержал стул для Трейси. Я услышал легкий вздох, когда она опускалась, и предположил, что узел на ее веревке в промежности, должно быть, скользнул по ее клитору, когда она садилась. Она посмотрела на меня взглядом чистой похоти, когда я одарил ее понимающей улыбкой.
Пока мы ели, она была немного притихшей, и я начал задаваться вопросом, наслаждается она или нет. Как раз в тот момент, когда я собирался спросить, она посмотрела на меня с широкой улыбкой: «Я не уверена, что смогу дождаться, пока мы вернемся домой», — соблазнительно сказала она, «Мне, возможно, придется залезть под стол и сделать тебе еще один минет прямо здесь перед отъездом». Думаю, это ответ на мой вопрос.
Что ж, она смогла держать себя в руках, пока мы не вернулись. Но как только мы вошли в дверь, она повернулась и напала на меня, поцеловав меня одним из самых страстных поцелуев. «Я надеюсь, что ты собираешься остаться на ночь, потому что я ни за что не отпущу тебя отсюда сегодня вечером», — уверенно сказала она.
На самом деле я не думал о том, чтобы провести ночь, но какого черта. Мы поэкспериментировали еще с несколькими играми со связыванием, а затем я занялся с ней любовью. Солнце взошло прежде, чем мы заснули в объятиях друг друга. Мы спали всего около трех часов, но это были три часа отдыха, и на следующее утро мы оба были веселыми и радостными.
Та ночь была действительно началом «нас», с тех пор мы стали парой. Мы проводили вместе все свободное время. У нас было много ролевых игр в Господина и рабыню и со связыванием, но мы не всегда были в настроении для этого и большую часть времени просто занимались любовью.
Мы не успели оглянуться, как лето стало подходить к концу. Я посмотрел в свой календарь и увидел, что у меня ничего не запланировано на первую неделю сентября. Блин, я совсем забыл о своих планах на отпуск. Когда я сказал об этом Трейси, ее глаза загорелись: «Поехали вместе в отпуск».
Я даже не подумал об этом, потому что не думал, что она захочет закрыть галерею.
«Я обучила Энджи, и она более чем способна управлять галереей в течение недели, что скажешь?» — спросила она взволновано.
«И куда бы нам отправиться?»
«Монтерей».
Очевидно, я и сам представил виды побережья, и от этой мысли у меня появилось вдохновение. «Если мы поедем, не возражаешь, если я возьму один из своих фотоаппаратов и сделаю несколько снимков, пока мы будем там?» — спросил я.
«Эммм, ты шутишь? Милый, в этом весь смысл. Подумай, что кто-то с твоим талантом мог бы сделать с такими пейзажами».
На следующий день я забронировал наш рейс в Окленд и зарезервировал машину.
Пару недель спустя Трейси дала Энджи несколько последних инструкций, и мы отправились в путь. К тому времени, как мы добрались до места, было уже слишком поздно для чего-то еще, кроме ужина и небольшой игры, прежде чем немного поспать, но на следующий день мы рано утром бодро направились на юг по шоссе вдоль Тихоокеанского побережья. Прошло совсем немного времени, и мы оба были очарованы захватывающими видами побережья Калифорнии.
Как только я нашел место для парковки, я схватил камеру и сунул в карман запасной аккумулятор, перед тем, как мы с Трейси спустились к морю. Я был как ребенок в кондитерской. Каждый раз, когда я подносил фотоаппарат к глазу, я мог сделать очередной захватывающий кадр.
Мы с Трейси весь день ничего не делали, кроме как фотографировали полуостров Монтерей. Только когда зашло солнце, и мы потеряли все освещение, мы поняли, что даже не пообедали. Мы нашли мотель, заселились, приняли душ и уже проголодались к тому моменту, когда сидели в ресторане. Мы оба по-прежнему были в восторге от всех сделанных нами фотографий. На следующий день мы собрали обед, прежде чем снова отправиться в путь.
Я уговорил Трейси попозировать в бикини для нескольких снимков. Когда мы нашли тихую небольшую бухту, где никого не было, мне пришлось пообещать, что снимки будут только для моей частной коллекции, прежде чем она согласилась снять бикини.
Когда я впервые увидел великолепную береговую линию, я не думал, что что-то может сравниться с ее великолепием, но видеть мою обнаженную женщину на фоне древних чудес природы было поистине воодушевляющим. Я доказал это, показав ей, как часть моей анатомии указывает на небеса, после чего мы положили одеяло на песок и занялись любовью в ритме раскатов прибоя.
На четвертый день я нашел изолированное место, которое дало мне идею. Позже той ночью я сказал Трейси, что мне нужно бежать в магазин кое-за чем, и попросил ее остаться в номере мотеля, пока меня не было. Она расспрашивала меня, но не спорила. Я знал, куда идти, и вернулся через сорок минут с покупкой для следующего дня, спрятанной в сумке моего фотоаппарата.
Рано утром мы нашли еще одно фантастическое место, откуда можно было заснять еще один великолепный восход солнца. Мы продолжали находить и снимать один потрясающий морской пейзаж за другим и закончили позже полудня. Мы нашли тихое местечко недалеко от секретного места, которое я заметил накануне. Мы расстелили одеяло на пляже и пообедали. Трейси начала тереть выпуклость на моих штанах, но я еще не был готов к чему-то слишком интересному, у меня были другие планы.
«В чем дело, милый? Разве ты не в настроении?» — спросила Трейси, когда я не отреагировал, как обычно.
«О, я в настроении, детка, но у меня для тебя есть небольшой сюрприз, который ждет тебя за углом», — сказал я ей своим голосом Господина.
«Я должна была понять, когда ты ушел вчера вечером», — сказала она со смешком в голосе. Я приподнял бровь и одарил ее своим злым смехом Снидли Виплэша.
После обеда мы обошли несколько больших валунов и вошли в маленькое ущелье, которое я видел накануне. Из каменистого утеса росло старое дерево, чьи ветви были изогнуты и искривлены древними морскими ветрами. Я передвигался, снимая величественную местность со всех сторон. Когда я понял, что нашел то, что ищу, я убрал камеру в чехол и достал оттуда длинный черный кусок шелковой ткани.
«Извини, детка, но именно здесь наступает ночь для твоих хорошеньких глазок», — сказала я, когда обернул повязку вокруг ее головы и завязал сзади. Я снова полез в чехол, на этот раз за веревкой, которую купил. Я подвел свою милую рабыню к дереву. Она ахнула от предвкушения, когда я крепко, но не слишком сильно связал ее запястья. Я перекинул веревку через толстую ветвь дерева и поднял ее руки вверх, вытянув их достаточно высоко над головой, чтобы полностью вытянуть ее тело. Другой конец я привязал к нижней ветке. Когда я рассматривал свою ручную работу, я задавался вопросом, создавала ли природа эту бухту именно для этой цели.
Она уже начала стонать, когда я позволил своим пальцам начать исследовать ее безумно соблазнительную плоть. «Шшшш,» — сказал я ей, дразня ее поцелуями под подбородком и ниже вдоль шеи.
«О, Боже»,— шептала она, задыхалась, когда я расстегнул верх ее бикини и позволил ему упасть к ее ногам. Я никогда не видел, ее соски выступали так сильно, что их было до смешного легко ущипнуть. Я позволил своим рукам блуждать, пока она корчилась от восхитительных мук. «Ой ой ой сэр... я, я...» «Больше никакой разговаривающей рабыни», — скомандовал я. Я взял ее груди в руку, мял их и массировал пальцами. Я посасывал ее соски по очереди. Я медленно снял нижнюю часть ее бикини и наблюдал, как она безуспешно пыталась ускользнуть от моей руки, пока ее прекрасная попка краснела под серией моих шлепков. Я почувствовал невероятное тепло, создаваемое ее киской, когда трахнул ее пальцами до двух оргазмов.
Мне было так тяжело, что я не был уверен, что смогу больше ждать, прежде чем получу облегчение, но я еще не закончил; «А теперь оставайся здесь и будь хорошей девочкой, я сейчас вернусь». Я увидел выражение явного ужаса на ее лице и понял, что она подумала на мгновение, что я собираюсь оставить ее. «Не волнуйся, детка, я никуда не уйду, просто пару минут ты не почувствуешь на себе мои руки». Я видел ее улыбку, пока она не услышала затвор моей камеры. Ее лицо снова обратилось в ужас.
«Дорогой! Я имею в виду, сэр, вы ведь не фотографируете меня вот так, пожалуйста, нет...»
«Эй, эй, эй», — сказал я мягким голосом, я вернулся к ней и нежно погладил ее обнаженную кожу. «Ты мне доверяешь... полностью доверяешь мне?»
«Да, конечно», — сказала она более спокойным голосом.
«Тогда не должно быть проблем», — сказал я, снова беря на себя управление.
«Вы правы, сэр,» — сказала она, снова улыбаясь, — «мне очень жаль, сэр, я думаю, я просто запаниковала на секунду».
Я нежно прижался губами к ее губам. «Я люблю тебя, детка, я никогда не сделаю ничего, чтобы причинить тебе боль», — сказал я. «Я обещаю, что никто, кроме тебя или меня, никогда их не увидит».
Она чувствовала себя совершенно непринужденно, когда я продолжал снимать самые эротические фотографии, которые я когда-либо делал или когда-либо надеялся сделать.
Освободив ее, я бросил одеяло на землю и снял одежду. Прошло больше часа, прежде чем мы выбрались оттуда.
Ближе к концу нашего последнего дня я оторвался от видоискателя и увидел Трейси, стоящую на берегу и смотрящую в одном направлении. Когда я присмотрелся, я увидел печаль на ее лице.
«Дорогая, в чем дело?» Я был обеспокоен, всего за несколько минут до этого мы смеялись и шутили. Я понятия не имел, что вызвало ее хандру.
«Я помню это место,» — сказала она, — «это самое место. Я стояла прямо здесь, когда мне было всего семь лет, и смотрела, как мой отец рисовал вон те скалы. Он был таким молодым, таким сильным и полным жизни тогда,» — сказала она, пытаясь сдержать слезы.
«Где он расположился?» — спросил я.
«Прямо здесь», — указала она, сделав несколько шагов, — «У него был мольберт прямо здесь. Я с изумлением наблюдал, как она воссоздает чудо Божье, сотворенное акварелью». Она положила голову мне на плечо и заплакала, в то время как моя рука обнимала ее.
Я продолжал держать ее в течение нескольких минут, пока Трейси не почувствовала себя лучше, затем встал прямо там, где стоял ее отец много лет назад, и воссоздал его картину в цифровом виде.
В этом месте было что-то волшебное, я тоже это чувствовал. Мы сидели на пляже, обнявшись, наблюдая, как солнце скользит за штормовыми волнами. Позже той ночью не было ни секса, ни рабства, ни занятий любовью, я держал ее в своих руках, пока она прижималась ко мне. Она нуждалась в любви и поддержке сильного мужчины, и я произнес тихую молитву тому мужчине наверху, поблагодарив его за возможность быть этим мужчиной.
На следующий день, к сожалению, мы отправились домой. В Чикаго было чуть меньше полудня, когда мы выезжали со стоянки аэропорта О'Хара. В моем кармане было восемь флеш-карт, содержащих более тринадцати сотен фотографий. Трейси была взволнована еще больше, чем я, перспективами редактирования и выбора лучших из лучших. Поскольку мы собирались сделать несколько очень больших отпечатков некоторых снимков, я установил камеру на максимальное качество изображения, которое было возможно. Поэтому мы не могли просматривать фотографии на моем ноутбуке, для этого мне необходим был компьютер, который я специально настроил для такой работы.
Мы быстро перекусили по дороге домой, а затем почти побежали в мой кабинет, чтобы посмотреть несколько снимков. Я придвинул дополнительный стул для Трейси и начал загружать первую флеш-карту. Примерно через минуту на моем 27-дюймовом мониторе начали появляться миниатюры фотографий.
«Боже мой», — почти закричала Трейси мне в ухо, — «Посмотри на это, дорогой, каждая из них невероятна. О, как, черт возьми, мы должны выбирать среди них?» — спросила она.
Я должен был признать, они были чертовски хороши. Конечно, это творение природы, но я запечатлел его во всей красе.
«Я поняла», — закричала безумно счастливая Трейси, поцеловав меня в щеку и обняв меня за шею, — выставка одного художника!»
«Что, что за выставка одного художника?»
«ТВОЯ, глупый! У тебя в моей галерее будет выставка одного художника! О боже, дорогой! Я продемонстрирую твой талант, ты будешь самым известным и востребованным фотографом в Чикаго! Мы выберем сотню лучших фотографий, если это возможно. В любом случае, ты их распечатаешь, а я вставлю их в рамки. Что ты скажешь?»
Прежде чем я успел ответить ей, она подумала о другом.
«О, и мы можем напечатать несколько книг в твердом переплете. Мы поместим туда двадцать снимков, и ты можешь поставить на них свой автограф. О, дорогой, у нас будет лучшее шоу, которое когда-либо видел этот город. Как ты думаешь, детка?»
Я с изумлением наблюдал за этой метаморфозой, когда моя теплая, чувствительная, иногда покорная девушка превратилась в сильную, уверенную в себе бизнес-леди, которую я увидел при первой встрече. Она схватила телефон и уже собиралась начать дело, когда внезапно остановилась. Думаю, я, должно быть, выглядел немного неуверенно. Я зарабатывал деньги как промышленный и коммерческий фотограф, а не снимал морские пейзажи. Я подумал, может ли это как-то негативно повлиять на мой бизнес.
«Прости, дорогой, иногда я увлекаюсь. Я действительно не спросила тебя, интересно ли тебе это сделать, не так ли?»
Трейси выслушала мои опасения и на несколько минут задумалась.
«Дорогой, как ты сказал мне на пляже: «Я люблю тебя и никогда не сделаю ничего, чтобы причинить тебе вред. « Если тебе это не нравится, мы забудем эту идею, но, пожалуйста, подумай об этом. Лично я считаю, что это только улучшит твой бизнес. На самом деле, если бы мы это сделали, я думаю, нам следовало бы разослать личные приглашения всем твоим клиентам, чтобы они увидели, что ты талантлив не только в одной области, но и то, что твой талант как фотографа безграничен. Я верю, что твои клиенты будут уважать твою работу даже больше, чем сейчас». В конце выступления она села ко мне на колени, обняла меня за шею и небрежно поцеловала.
Она была настолько уверена в себе. Что я мог сказать? «Какого размера тебе нужны отпечатки?» — спросил я с улыбкой.
«Это мой мужчина, — ответила она, — какой самый большой отпечаток ты делаешь?»
Она очень обрадовалась, когда я сказал ей, что могу покупать бумагу рулонами и делать отпечатки шириной до сорока четырех дюймов.
Трейси сразу приступила к работе. Она назначила дату на пятнадцатое октября. Это была суббота, и до нее оставалось всего пять недель. Каждую ночь мы с ней отбирали все больше снимков. Я делал распечатки разного размера, а на следующий день она брала их на работу и вставляла в рамки. Конечно, работая у меня до позднего вечера, у нее повод ночевать у меня, пока все это происходило, и я очень к этому привык.
В дополнение ко всему остальному Трейси позаботилась обо всей рекламе, рассылке личных приглашений и организации галереи — она была занятой женщиной.Когда я согласился на выставку, у меня был свой маленький сюрприз. Все приготовления к нему я делал сам без ведома Трейси.
После закрытия галереи в пятницу перед выставкой Трейси снова была очень активна. Она заручилась поддержкой своего брата, чтобы помочь ей, Энджи и мне подготовить все к следующему утру. Я спросил Карла, где Джуди. Он сказал мне, что она дома с малышом, но на субботу они наняли няню, и она будет с сидеть ребенком в первый день шоу. Нам доставили две пиццы, и мы лихорадочно работали, пока все не было готово незадолго до полуночи. Поскольку Трейси жила со мной с тех пор, как мы вернулись из Калифорнии, она поехала следом ко мне домой. Мы оба должны были быть смертельно уставшими после всей работы, но правда заключалась в том, что мы все еще питались адреналином. Следующий день был большим днем, и мы знали, что нам нужно поспать, но мы были так возбуждены. Нам нужен был способ расслабиться.
Весь вечер Трейси определенно была главной, давая всем инструкции, как она хочет, чтобы все было сделано для выставки. «Нет, не туда, вон туда, это сюда, я хочу, чтобы это висело там... « Мне пора было вернуть себе контроль.
Я пришел домой за несколько минут до нее, и уже все было готово к установке. Это не заняло много времени. К тому моменту, как она вошла, я был готов. Как только она вошла в темную гостиную, она поняла, что что-то не так.
«Сэр?» — тихо спросила она.
Я активировал беспроводной пульт в руке. Мгновенно проектор моего ноутбука ожил, заполнив комнату фотографиями моей красивой обнаженной рабыни, словно в эротическом световом шоу. Более масштабные, чем в жизни, одно изображение за другим быстро мелькало на большом экране, показывая Трейси, чувственную и связанную на фоне величественного залива Монтерей.
Я услышал ее вздох, когда она впервые увидела себя. Ее обнаженное стройное тело было вытянуто, ее руки были подняты высоко над головой и тянулись к искривленной ветке дерева, которая поддерживала ее путы. Ее грудь была высоко поднята и держалась твердо и гордо. Можно было видеть ее киску, блестящую на калифорнийском солнце из-за ее соков.
Я ждал за дверью и подошел к ней сзади. «Да, — я сказал, — не двигайся», — говорил я ей, расстегивая молнию на ее платье.
Она закрыла глаза и откинула голову назад, когда я положил руки ей на плечи. «Откуда ты узнал, — прошептала она, — как ты узнали, что это именно то, что мне нужно сегодня вечером?»
«Шшшш, — прошептал я ей. — Никаких разговоров, ты сделаешь именно так, как я говорю. Ты понимаешь?»
«Да, Господин», — снова прошептала она, в то время как ее дыхание становилось тяжелее.
Я расстегнул ее бюстгальтер и позволил ему упасть, следующими были трусики. Я осторожно завел ее руки за спину и скрепил их вместе парой мягких кожаных наручников. Затем я подвел ее к кухонному стулу, который поставил посреди комнаты, располагая ее лицом к дисплею, демонстрирующему сексуальные снимки, вспыхивающие на экране перед ней.
Я вставил ей в киску одну из наших новых игрушек — это было яйцо с дистанционным управлением. Я надеялся, что мы сможем использовать его на публике, пока никто не знает. Но даже на низкой скорости Трейси испытала взрывной оргазм в считанные минуты, что делало его слишком рискованным для использования где угодно, кроме дома.
Я усадил ее на стул, закинув руки за спину. Затем я привязал ее лодыжки к ножкам стула. Она ахнула, когда я одевал ей зажимы для сосков и играл с цепочкой, соединяющей их. «А теперь, дорогая,» — сказал я, пытаясь звучать угрожающе, — «я собираюсь включить яйцо, но тебе не разрешено кончать, пока не отсосешь мне до конца, это ясно?»
«Да, Господин», — сказала она, затаив дыхание.
Она ахнула, когда я включил яйцо. Она уже извивалась, когда я просунул свой стальной член между ее мягкими сочными губами. Я знал, что на столько возбужден, что ей не понадобится много времени, чтобы закончить со мной, но ей все равно придется сильно сконцентрироваться, чтобы не кончить первой.
Я не засекал время, но предполагаю, что прошло меньше пяти минут, прежде чем я начал извергать сперму как из ведра, по крайней мере, так я чувствовал. Трейси изо всех сил старалась избежать надвигающейся эйфории. Как только мое уменьшающееся достоинство выскользнуло из своего теплого дома, Трейси закричала от восторга. У меня самого немного ослабли колени, я отшатнулся и сел на край дивана. Я выключил яйцо и смотрел, как моя любовь медленно возвращается из своего путешествия в страну экстаза. Она открыла глаза, но все еще тяжело дышала. На ее красивом лице расплылась широкая улыбка, и она посмотрела на меня с любовью и уважением.
Я развязал ее, уложил в постель, и мы забрались под простыни для традиционных занятий любовью. Через несколько минут она снова сделала меня твердым, как скала. Следующие два часа мы наслаждались друг другом, как могут только двое влюбленных.
На следующий день я встал за час до того, как сработал будильник. Я был слишком взволнован, чтобы снова заснуть. Я не хотел беспокоить Трейси, поэтому осторожно вынул руку из-под нее и принял душ в ванной в холле, а не в основной ванной. Я надел халат и спустился вниз, чтобы сварить кофе. Я просидел всего несколько минут, когда ко мне присоединилась Трейси.
«Так ты возбужден?» — спросила она, стоя снова в одной из моих белых рубашек.
«О да,» — сказал я с улыбкой.
«Я не про себя, идиот», — сказала она, подойдя ко мне и поцеловав меня. «Я имею в виду твое сегодняшнее шоу», — усмехнулась она.
«О, да, если честно, я взволнован», — ответил я. Я подошел к стойке и налил ей чашку варева. «Держи, красотка», — сказал я, ставя его на стол, «Выпей кофе, пока я готовлю нам завтрак».
«Откуда ты узнал, что именно мне нужно было вчера вечером?», — смущенно спросила она.
«Я не знаю, я просто знал», — сказал я ей. Я действительно не думал об этом, но она была права, откуда я узнал? Думаю, близость, которую мы разделяли как пара, стала глубже, чем я думал. Я был в гармонии с ее самыми глубокими чувствами. Мысль об этом вызвала у меня улыбку. Я почти уверен, что Трейси думала так же, судя по широкой улыбке на ее лице.
Мы приехали в галерею за час до открытия. Понимая, что почти все было сделано в прошлую ночь, нам все еще нужно было приготовить кофе, охладить питьевую воду и приготовить закуски. Энджи пришла сразу за нами, а через несколько минут появились Карл и Джуди.
Мы открыли двери в девять часов, и я был шокирован количеством людей, которые ждали, чтобы попасть внутрь. Почти сразу же галерея заполнилась «ооо» и «ах» от впечатленных зрителей. За первые двадцать минут я уже продал фотографии на шестьсот долларов и поставил автографы на двух книгах. В то время, пока я ожидал десятичасовой сюрприз для Трейси, галерея была уже переполнена.
Я внимательно смотрел, как специально оборудованный внедорожник подъехал к входной двери. Трейси была занята разговором с кем-то, когда открылась большая боковая дверь автомобиля и человека в инвалидной коляске спустили на тротуар с помощью электрического лифта, специально предназначенного для этой цели. Краем глаза я видел, как Трейси уловила это действие, но не понимала, что происходит, пока симпатичная седовласая дама не вышла из пассажирской двери и не заняла свое место позади коляски. Она начала толкать мужчину вперед, пока водитель придерживал для них дверь.
«МАМА, ПАПА!» — закричала она, «О, МОЙ БОГ!» — все остановились и посмотрели, как Трейси со слезами на глазах подбежала к маме и папе, обнимая и целуя их обоих. Прошла пара минут, прежде чем эмоции Трейси позволили ей говорить. «Как вы сюда попали?»
«Твой милый молодой человек устроил это для нас», — сказала ей ее мать. Трейси посмотрела на меня со слезами благодарности. Примерно в это время Карл и Джуди, которые сидели позади и в чем-то помогали, вышли посмотреть, в чем дело. Они тоже бросились к родителям и приветствовали их объятиями и поцелуями.
Трейси много раз говорила о том, как она пыталась вытащить отца из дома, но он стеснялся своего состояния и не хотел, чтобы кто-то видел его таким. Трейси подошла ко мне и обняла, а ее брат подлизывался к своим родителям. «Как ты это сделал, как ты заставил его прийти?» «Это было легко», — ответил я.
Ей было лучше знать, и она посмотрела на меня так, чтобы я это понял.
«Ладно, может быть, не так просто. Сначала мне пришлось немного пофлиртовать с твоей мамой. Как только она перешла на мою сторону, мы вдвоем обработали твоего папу. Когда я объяснил, что это будет особенный день в жизни его дочери, он сдался. После этого ты не смогла бы сдержать его армией,» — сказал я ей.
«Я люблю тебя», — сказала она, потянувшись ко мне и поцеловав меня в щеку. Она не знала этого, но у меня была еще пара сюрпризов для нее до конца дня.
Шли часы, меня все больше и больше удивлял интерес, вызванный моей фотографией. Вместе с Трейси мы напечатали и обрамили сто десять снимков разных размеров. Кроме того, у нее было две сотни книг в твердом переплете в стиле для журнального столика, содержащих еще двадцать снимков. Каждая книга продавалась по двадцать баксов. К трем часам дня осталось всего шестьдесят книг, и уже было видно намного больше голой стены, чем сегодня утром.
«Разве я не говорила тебе, дорогой?» Трейси прошептала, подходя и хватая меня за руку: «Если есть что-то, что я знаю, так это то, что люди любят вешать на свои стены».
«Я даже не представлял себе ничего подобного,» — сказал я, оглядываясь по сторонам. «Я... ну, думаю, я просто удивлен, что люди действительно платят такие деньги за то, чтобы одна из моих фотографий висела у них на стене».
Трейси улыбнулась: «Я все подсчитала. У нас было около тридцати пяти тысяч долларов в инвентарных ведомостях выставки. Мы еще даже не завершили первый день, а уже продали две трети из них. Я предполагаю, что мы распродадим все до конца завтрашнего дня».
Я почти почувствовал слабость в коленях. Конечно, я делил пополам это с Трейси, но даже в этом случае семнадцать тысяч — это было неплохо. Особенно если учесть все веселье, которое было у нас с Трейси, пока мы все это готовили. Я улыбнулся и поцеловал ее. «Дорогая, уже поздно, и я думаю, твои родители устали, но я хочу кое-что сделать, прежде чем они уйдут», — сказал я ей. Она выглядела любопытной, когда я побежал в заднюю комнату, куда тайком пронес свой сюрприз через заднюю дверь. Я вернулся в галерею.
«Простите меня все», — сказал я, повышая голос, чтобы привлечь всеобщее внимание. «Я хочу поблагодарить всех за то, что пришли сегодня, и за все лестные и щедрые комментарии, которые вы мне оставили. Вы действительно знаете, как поддержать эго парня». Толпа рассмеялась.
«Я также хочу поблагодарить прекрасную Трейси Андерсон за то, что она убедила меня сделать это, и за всю тяжелую работу, которую она проделала, чтобы сделать это событие поистине незабываемым. Я также хочу поблагодарить ее помощницу Энджи и ее брата Карла и его прекрасную жену Джуди за помощь». Все хлопали.
«Я также хочу выразить особую благодарность кое-кому, потому что без них ничего из этого было бы невозможно, мистер и миссис Тодд Андерсон. Как вы... « Мне пришлось остановиться и минутку, пока все снова аплодировали.
«Я уверен, что вы все видели невероятно красивые акварельные картины, которыми так известен мистер Андерсон. Ну, это была одна из его картин, которая послужила вдохновением для этой выставки, и я хотел бы предложить мистеру и миссис Андерсон небольшой подарок в знак моей признательности.»
Закончив свою маленькую речь, я развернул их подарок и отдал его родителям Трейси. Я знал, что мистер Андерсон сразу узнал это по взгляду в его глазах и по слезе, катившейся по его щеке. «О, дорогой, это как твоя картина», — сказала миссис Андерсон, обнимая своего мужа. Не имея возможности больше говорить из-за болезни, он быстро кивнул в знак согласия.
Я услышал парочку вздохов, поднял глаза и увидел, что они исходили от Трейси и Карла, это был кто-то из них, кто первый это увидел. Это был мой секретный проект с того момента, как Трейси стояла на пляже со слезами на глазах и рассказывала мне о том, как ее отец рисовал эти скалы. Я сделал отпечаток днем, когда Трейси была в галерее, и отдал его своему оправщику. Я взял его в пятницу перед шоу и тайком пронес в галерею, когда Трейси отвлеклась. Что еще никто не знал, так это то, что у меня также были уменьшенные версии для Трейси и Карла.
Я сунул их водителю пятьдесят долларов, чтобы он помог мистеру и миссис Андерсон с фото, когда они снова вернутся домой. После этого казалось, что последние пару часов пролетел
